— Да вы что? Какую записку?
Она всплеснула руками и с таким удивлением посмотрела на Сергея, что тот подумал: «Ну и артистка».
— Ту самую, которую Георгий вам дал.
— Господи! Да я ее нарочно взяла, чтобы успокоить его. Никому я ее не передавала!
— Где же записка?
— Где? Выбросила!
— Так. Первая ложь,— невозмутимо констатировал Сергей.— Марина записку получила и два часа назад звонила Георгию.
Тамара широко открыла глаза:
— Ничего не понимаю. Своими руками ее выбросила. Может, кто подобрал?..
— Ах, вот как? Подобрал? Ну, тогда я вам должен кое-что разъяснить,— строго проговорил Сергей.— Вы мешаете следствию. Вы даете заведомо ложные показания. За это наказывают, учтите.
— Я что, воровка? Бандитка?..— пронзительно закричала Тамара.— Ничего не крала!.. Никого не грабила!.. Я... я...
Слезы потекли у нее по щекам, и она, трясущимися руками расстегнув сумочку, достала платок.
Сергей посмотрел на ее руки, на длинные, сильные пальцы с ярким маникюром, и ему в голову пришла неожиданная мысль.
Он встал, прошел в угол кабинета, где на тумбочке стоял графин с водой и, налив полный, до краев, стакан, подошел к девушке:
— Выпейте и успокойтесь.
Она почти вырвала у него стакан, расплескав воду и сделав несколько жадных глотков, поставила его на стол возле себя.
— Будете рассказывать?
— Ну, чего, чего вы от меня хотите? — умирающим голосом спросила она, прижимая ладони к вискам.— Это же пытка какая-то. Мне сейчас плохо будет...
— Не хотите говорить про записку, скажите, зачем вчера приходили к Семенову?
— Я?.. А он сам велел!
В 11-м номере читайте о видном государственном деятеле XIXвека графе Александре Христофоровиче Бенкендорфе, о жизни и творчестве замечательного режиссера Киры Муратовой, о друге Льва Толстого, хранительнице его наследия Софье Александровне Стахович, новый остросюжетный роман Екатерины Марковой «Плакальщица» и многое другое.