Приступаю к задержанию

Виктор тоже закурил, взял протоколы, обсуждение которых прервал неожиданный визитер. Содержание протоколов делало фигуру Друянова центральной в развернувшихся событиях. Виктор дважды прочитал их и теперь просто разглядывал, обдумывая, как построить предстоящий разговор. Наконец он отложил бумаги в общую папку. К нему вернулась уверенность, присущая человеку, которому предстоит слушать, а не говорить.

— Без меня из отдела не уходите, — сказал он Фроленкову, кивнув головой на дверь. Тот вышел.

— Слушаю вас, Александр Викентьевич. — Виктор, не скрывая любопытства, разглядывал Друянова.

Друянов перестал изучать свои ногти и внимательно посмотрел на Виктора.

— Виктор Иванович, — начал он с решительностью человека, входящего в холодную воду. — Прошу меня выслушать, не перебивая.

Так как это полностью совпало с намерениями Виктора, тот молча кивнул головой.

— Три дня назад, то есть второго сентября, примерно в пятнадцать часов, я зашел в номер Казакова. Пока он заканчивал свое очередное переодевание, я сел в кресло и стал читать журнал. Должен вам сказать, что Казаков очень хорошо одевался, а я тоже неравнодушен к красивым вещам.

Друянов поднял глаза, словно проверяя, какое впечатление производит рассказ. Виктор понимающе глядел на собеседника, стараясь изобразить на лице самое радушное выражение.

— Так вот, — продолжал Друянов, — я давно обратил внимание на серый, очень красивый пиджак Казакова. Сидя в Кресле, я увидел, что этот пиджак висит на спинке стула, около меня. Я его взял. Мне хотелось посмотреть, чье это производство. Неожиданно Казаков бросился ко мне, вырвал пиджак, швырнул его на кровать. Потом он смутился, начал извиняться. Действительно, такой поступок производил более чем странное впечатление. Вы не находите? — спросил Друянов, снова пытаясь перехватить взгляд собеседника.

Виктор пожал плечами.

— На следующий день, то есть третьего сентября, — не дождавшись ответа, продолжал Друянов, — я зашел к Казакову рано утром. Он ходил по номеру расстроенный, собираясь в парикмахерскую. Сам он бриться не мог, так как у него болел палец. В свое время я тоже брился опасной бритвой, а в студенческие годы даже подрабатывал в парикмахерской и понимаю человека, который не хочет отдавать себя в руки случайному цирюльнику. Я предложил свои услуги и выбрил его. Он сидел в том самом кресле, в котором был зарезан на следующее утро, — закончил Друянов.

Виктор взял лежавшую на столе папку, делая вид, что ищет какие-то документы. Оба нужных ему протокола лежали сверху, но он старательно перебирал всю пухлую кипу бумажек.

— Да, вот еще что, — снова заговорил Друянов, — у вас может возникнуть вопрос: почему я не рассказал все это вчера? Но поставьте себя на мое место, Виктор Иванович. Вот так, сразу, на отдыхе, взваливать на себя столь серьезные улики...

Друянов удрученно замолчал.

Виктор понял, что дальше тянуть бессмысленно, и передал Друянову только что полученные документы.

— Спасибо за доверие, так сказать, но мне эти факты были известны еще вчера. Инцидент с пиджаком видела уборщица Павлова, а то, как вы брили Казакова, — дежурная Нефедова. Они допрошены. С протоколами можете ознакомиться. Так что помощь следствию несколько запоздала.

Они внимательно изучали друг друга. Друянов опустил глаза первым и, взяв протоколы, стал их читать.

«Доказать сейчас, конечно, ничего не удастся, — думал Виктор, — но и это уже кое-что. Зацепили. Не выдержали у Александра Викентьевича нервы, пришел».

— Все правильно. — Друянов положил протоколы на стол. — Только зачем же так грубо? Эти материалы вы получили за минуту до моего прихода. — Он ткнул волосатым пальцем в дату и время составления протокола. — Я же не мальчик.

— А вам не кажется такой тон неуместным, гражданин Друянов? — Виктор поднялся, заглушая в себе стыд за допущенную ложь и гнев на Друянова. — Идите в соседний кабинет и запишите все, что сейчас рассказали.