По утрам было трудно вставать. Сонная Алька надевала тапки, не попадая шнурками в дырочки. Четыре километра шла по извилистой лесной дороге.
Утром лес совсем был не такой, как днем или вечером. Холодок заставлял сосны делаться еще прямее и строже. Их сухие стволы кололи редкие солнечные лучи, а кроны под солнцем слабо загорались, и казалось, что повсюду, до самого участка, стоят желтые стеариновые свечи.
Но Альке не нравятся сосны. Не полюбились они ей с самого начала. Мрачноватые деревья. Конечно, они уже много прожили, их молодость давно прошла, они украшаются, как умеют... Но сосны не нравятся Альке.
Только однажды, когда внезапно вырвался откуда-то и налетел верховой ветер, она видела, как сосны первые приняли его, и застонало где-то вверху. А внизу, на молодняке не дрогнула ни одна веточка. Вот тогда-то впервые почувствовала Алька что-то похожее на благодарность к старым деревьям. Но ветер как возник, так и пропал — внезапно; и чувство это незаметно забылось.
Дома строили недалеко от лога, по дну которого бежал ручей весь сплошь в кустах рябины и осинника... По утрам от ручья поднимался туман, и золотые рябины стояли в нем по пояс, как в снегу. Альке нравилось хоть на минутку заглянуть в ручей, хоть недолго полюбоваться туманом, до тех пор, пока не возникал обычный шум стройки и опять надо было разгружать машины.
Алькины руки стали темно-коричневыми, а сама она привыкла работать под этим неярким осенним солнцем.
До обеда разгружали доски, потом таскали носилки с раствором. Впереди упруго ступала Ксения, отгоняя всех с дороги:
— Бойся!
Алька глядела в серую массу раствора, и ей казалось, что ступенек в лестнице очень много. Наверху девушки недолго отдыхали. Ксения задирала голову к кабине башенного крана:
— Володя, подай стрелу-у! Кататься охота.
Володя улыбался ей через окно, он тоже что-то кричал в ответ, прислонясь лбом к стеклу, но ничего не было слышно.
— Слез бы да поцеловал, — шутили рабочие. На стройке все знали о Ксении и Володе.
Как и все на стройке, Алька знала, что Ксения любит Володю. Впервые в жизни не надо было задумываться над абстрактным вопросом: «Любовь? Что это?» А можно было просто рядом идти с ними, влюбленными, по лесу и находить в Володе все новые и новые достоинства: как он стремительно отзывается на каждое слово Ксении... какой он сильный и как идет ему темная куртка с «молниями»...
Этот день пролетел быстро. Как всегда, шли по лесу. Володя спросил Альку, взяв ее за больную от мозолей руку:
— Сильно устала?
— Нет, — покачала Алька головой.
Володя еще раз посмотрел на нее, и она по его взгляду поняла: не поверил, жалеет!
Алька выдернула свою руку. Шла поодаль, в сторонне. Володя догнал, придержал за плечи:
— Куда ты? Ты нам совсем не мешаешь!
В 11-м номере читайте о видном государственном деятеле XIXвека графе Александре Христофоровиче Бенкендорфе, о жизни и творчестве замечательного режиссера Киры Муратовой, о друге Льва Толстого, хранительнице его наследия Софье Александровне Стахович, новый остросюжетный роман Екатерины Марковой «Плакальщица» и многое другое.