Они стояли, затаив дыхание, комкая потертые рабочие рукавицы, — люди в промасленных ватниках, с обветренными, потемневшими лицами. Сейчас должно было совершиться то, ради чего они приехали сюда.

И вот... Громада клещевого крана стронулась, поплыла к нагревательному колодцу, крышка колодца отползла в сторону, и свирепое, гудящее пламя рванулось под своды цеха. Температура — 1 300 градусов. Рыча, клешня крана нырнула в колодец, как игрушку, выхватила 14-тонный полыхающий слиток металла, понесла по воздуху и опустила в ковш слитковоза. Ковш опрокинулся и «выплюнул» слиток на приемные рольганги. Они завертелись, и слиток, обдавая жаром людей, понесся навстречу рабочей клети. В двух метрах от нее он на мгновение замер...

Клеть, равная по высоте четырехэтажному дому, похожая на стального фантастического Голиафа, вращая многотонными горизонтальными и вертикальными валами, готовилась дать свой первый бой... Сигнальный звонок! Слиток дрогнул, ринулся вперед, взрываясь окалиной, ударился о валы, потонул в клубах пара и, сплющенный, выскочил на другой стороне. Помчался назад — еще сплющился. Снова вперед. И раз за разом валы все сближались друг с другом, и слиток становился все тоньше, пока окончательно не вытянулся в длинную широкую ленту, которая покорно поплыла к ножницам.

— Ребята! Сляба пошла!

— Сляба!..

— Ура! — Люди стали восторженно сжимать друг другу руки, что-то объяснять, хлопать по плечам и спинам и наконец кинулись вдогонку за огненно-красной лентой металла.

Так был дан первый прокат Казахстанской Магнитки. Долго тогда не расходились строители и монтажники, сотворившие это чудо, и на лицах их было написано изумление, радость.

Поздно ночью я шел из цеха с 28-летним бригадиром Олегом Степановым. Все еще волнуясь, он говорил:

— Понимаешь, вот когда клали фундаменты, вели тоннели, возводили фермы, все было как-то обычно. Ну, строили и строили. Конечно, ребята понимали: слябинг для индустрии — все равно, что хлеб для человека. Миллионы тонн проката в год не шутка. Нажимали. Но если бы тогда пережить то, что я пережил сегодня, ох, и работал бы!

— А что ты пережил?

— Не поверишь, наверное. Я относиться к себе стал по-другому. А за металл, если теперь увижу, что не берегут его, любому горло перегрызу.

Примерно то же, что сказал Олег, я слышал потом еще не раз. И понял: слябинг для этих людей — и трудовая школа и рабочая гордость.

Стройка в Темиртау знала немало трудных часов и дней. График был жесткий. Мне рассказывали о замечательной бригаде Анвара Бикмуллина, которая клала самые сложные фундаменты и особенно отличилась при сдаче ливневого коллектора — тоннеля длиной 765 метров и высотой 140 сантиметров. Срок сдачи его пришелся на начало весны. В коллекторе воды по колено, и сверху корка льда. Но графин есть график. Бригада без отдыха работала почти двое суток. Приходили сменщики, но бикмуллинцы оставались с ними и продолжали работать. Откачивали воду насосами, ведрами выносили лед. А вода все не убывала. Догадались: идет из нагорного канала. Тогда Саша Ярулин, саманщик — он на родине под Казанью саманные домики делал, — принес глины и стал лепить перемычку. Несколько часов не вынимал рун из ледяной воды. В конце концов коллектор осушили, забетонировали дно и сдали комиссии в срок.

Я нашел Ярулина уже на строительстве прокатного стана «1700». Парень как парень. О работе на коллекторе рассказывал с охотой, но ни слова о себе. Только о товарищах. А когда я стал настойчивей, Ярулин, смутившись, сказал:

— Да что вы, другие ребята сделали больше. Вот построим прокатный, тогда и мне можно дать интервью.

«Другие ребята...» Эту фразу мне приходилось слышать не раз. Ее произнес и Евграф Цуркан. А между тем я знал: он сделал многое. Мне показывали холодопровод, тянувшийся по цеху на двадцатиметровой высоте. Цуркан заизолировал его в три смены, хотя по всем нормам работы хватило бы на два месяца. Нужно было строить специальные леса, передвигать их с места на место... Евграф долго ходил вокруг этого провода. Присматривался, примеривался, о чем-то советовался с монтажниками. Потом взял у них три страховочных пояса и сказал начальнику участка:

— Попробуем сэкономить время. Без лесов будем работать.

Залез на трубу, сел на нее верхом. Заизолирует участок — ползком дальше. Потом обучил еще двух рабочих.

...Есть такая пирамида — Хеопса. Для одного фараона построена. До сих пор ею восхищается мир, но кто строил — не знают. В Темиртау люди дали стране мощный слябинг. Это громаднее десятка пирамид. И об этих людях будут знать. Они сами, их дети и внуки станут варить сталь, давать прокат. И теперь тут на века пойдут поколения Степановых, Бикмуллиных, Ярулиных, Цурканов — всех, кто строил Казахстанскую Магнитку.

Казахская ССР.

• Страницы:
• 1
• 2
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.