Едва вышел в свет четвертый номер «Смены» за этот год, где выла опубликована фотография советского чекиста Владимира Молодцова и двух его связных, как в редакцию начали поступать письма из Уфы и Волгограда, из Одессы и Полтавы, с берегов Дона и Камы. Люди, знавшие Владимира Молодцова, делились своими воспоминаниями о нем и его соратниках.

В Одессе мне посчастливилось встретиться с Галиной Павловной Марцкшек, бывшей связной отряда. Вместе с «бадаевцами», как тогда называли партизан, она спустилась в катакомбы, принимала активное участие в борьбе и была схвачена вскоре после ареста Владимира Молодцова.

Сегодня мы публикуем отрывки из ее воспоминаний.

В. Левашов

«...Город в опасности! Враг у ворот! Все, кто способен носить оружие, – на фронт!..»

Мы шли мимо площади Красной Армии, покрытой ярким узором роз. Мирно светило солнце, свежий ветер долетал с моря, и, если бы не холмики желтой глины, выброшенные из щелей, воронки от бомб и белые листки на афишных тумбах, трудно было бы поверить, что идет война. Словно поддаваясь очарованию тихой площади, на которой менее, чем в других местах, были заметны следы войны, Молодцов произнес:

– Розы... Пахнет розами, а не войной...

На мгновение лицо его стало печальным и тихим, но тут же прищурились серые умные глаза и жесткие складки легли в уголках рта. Он знал, что оборона Одессы подходит к концу.

На следующий день Молодцов отдал приказ о передислокации сформированного отряда в нерубайские катакомбы. Меня Молодцов направил в распоряжение Ивана Никитича Клеменко, ведавшего партизанским хозяйством. И пока фронт грохотал разрывами где-то западнее Нерубайска, мы с Тамарой Мижигурской занимались очень невоенной работой: копали картофель на соседних полях. Такой «боевой» приказ меня поначалу обидел, и только позже я поняла, каким важным было это первое задание и почему Тамара отнеслась к нему так серьезно. С усмешкой вспомнила я о своей обиде, когда спустя несколько месяцев нам пришлось питаться очистками от этого картофеля: отряд был плотно блокирован.

Первое знакомство с местом дислокации вызвало самые неприятные ощущения: темнота, сырость, глубокая, удручающая тишина. Лагерь имел вид буквы Т, был соединен обводными дорогами с главной штольней: Нерубайск – Усатово. Вправо по штреку, в узком и длинном забое, были оборудованы каменные нары – спальня. Рядом – склад, еще спальня на двадцать пять человек, другие помещения.

Долгое время я не могла преодолеть в себе страха перед катакомбами. Чтобы привыкнуть к ним, я ходила с фонарем по необжитым штольням. Свет пробивал темноту подземелий не дальше чем на пять-шесть метров. Пористые стены поглощали звуки, лишь изредка раздавались неясные шорохи – это срывались с потолка отслоившиеся плитки песчаника. В одну из таких прогулок я наткнулась в забое на две неглубокие ямки. Под светом фонаря разглядела два острых камня, поставленные торчком, как памятники. И рядом – бумага, темная от времени. Это была листовка подпольного партийного комитета большевиков времен гражданской войны.

С этого мгновения страх мой перед катакомбами ослабел, а потом, когда началась активная деятельность отряда, и совсем исчез.

Пока мы занимались внутренним устройством лагеря, Владимир Молодцов и его заместитель Яков Федорович Васин беспрерывно ездили в город. Вместе с известиями о ходе обороны они привозили взрывчатку, боеприпасы, гранаты, медикаменты и одежду. А однажды из глухих штолен загремели выстрелы: это члены нашего отряда с помощью красноармейцев очищали окрестные катакомбы от бандитов и дезертиров.

Еще через несколько дней лагерь оживился. Из города прибыли новые члены отряда. Большинство из них были коммунисты и комсомольцы – народ обстрелянный: снайперы, радисты, опытные подрывники. С ними пришли наш будущий парторг Константин Николаевич Зелинский, председатель Нерубайского сельсовета Иван Францевич Медерер, снайпер Петренко. Молодежи было много. Комсомолец Харитон Лейбенцум пришел в восторг при виде колодца на обводной дороге:

– Воды-то, воды сколько! Это не передовая, тут и помыться можно!

Защитникам Одессы приходилось экономить каждую каплю воды...

Среди молодежи обращала на себя внимание стройная женщина с тонким, красивым лицом. Это была Тамара Шестакова. Мне рассказали, что она медицинская сестра, возила теплоходом раненых из Одессы в Батуми. В то время мы не знали, что Тамара, кроме того, и опытная разведчица, сотрудник Одесского областного управления НКВД...

Пошел шестьдесят девятый день обороны города. Наши войска незаметно оставляли окопы. В Нерубайском оккупанты появились на следующий день около двух часов пополудни. Впереди ехал на белом коне офицер, за ним шла колонна автоматчиков. Село затаилось. Из каждого выхода катакомб за колонной следили глаза партизан, и руки сжимали оружие в ожидании сигнала.

Вот он!

Снайперская пуля спешила офицера. Новый залп скосил еще несколько шеренг гитлеровцев. Не выдержав плотного огня, немцы отступили. Чтобы не расконспирировать себя, Молодцов приказал прекратить огонь. Через несколько часов со стороны Гнилякова фашисты начали ожесточенный обстрел. Они были убеждены, что по ним стреляли защитники Одессы. Тактика Молодцова оказалась безошибочной.

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• 4
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.