Не знаю, как другие, но я ждал призыва в армию с нетерпением. Мне хотелось скорее покончить с ней. Быстрее бы забрали, быстрее бы пролетели эти годы, а потом живи себе спокойно. Даже когда двери призывного пункта захлопнулись за мной, я не захотел вернуться назад.

Замкнуться в себе на этот срок — вот с чем я уходил в армию. В моем решении, если разобраться, не было ничего удивительного. Мы много слышали об армии до призыва из рассказов некоторых отслуживших. Подгулявшие парни пугали нас «губой», муштрой, привирая и приукрашивая события. И у нас складывалось впечатление, что армия — это некая враждебная среда, которая стремится раздавить нас, нашу индивидуальность, и избирает оружием для этого тупых, злопамятных сержантов и раскидывающих направо и налево наряды офицеров.

На пересыльном пункте нас вымыли, осмотрели и начали «разбрасывать». Вскоре выяснилось, что все мы едем в Закавказье. Настроение поднялось. Нас переписали, разбили на команды и усадили на платформе в ожидании эшелона. Три часа до отправления тянулись нудно, долго. Безделье нагоняло тоску и мрачные мысли.

Кругом жевали. Я удивляюсь людям, у которых никогда не пропадает аппетит. Горластый парень с лицом шайбиста уверял сидящих вокруг него, что попал «в эту лавку» по пьянке, и многозначительно говорил, что три года для него — слишком большой срок. Я сам иной раз люблю «потравить», но в этот момент его болтовня мне была несказанно противна.

С трудом я дождался посадки. В поезде выяснилось: многие из нас — шоферы, и ехать нам пять суток. У меня оказалось здесь много знакомых: таксисты быстро узнают друг друга.

Дорога

Дорога сближает. Развязываются языки и мелют разные были и небылицы, открываются чемоданы, извлекаются припасы, заботливо уложенные предками. Попутчикам многое прощаешь. Зачем ссориться, когда расставание так близко! В нашем вагоне два сопровождающих — сержант Гена и рядовой Степан. Они служат последние месяцы и поучают нас, давая бесценные советы. На остановках Степа содействует доставке «горючего», и отношения в вагоне переходят в новую фазу.

Среди нас есть такие, у которых дома осталась семья. Мне их жалко. Несмотря на частые остановки, мы довольно бодро двигаем на юг. Появилась кукуруза, сначала на полях, потом в вагонах. Меню становится разнообразным — начинают давать «кондер».

До Каспия доехали без приключении. В Азербайджане покупали фрукты, дыни, виноград, продавали одежду. На каждой остановке поезд облепляли люди, и через окна, ставшие прилавками, шла бойкая торговля.

Главное — понять

Говоря по правде, мы продавали одежду, надеясь на климат. Как же, Грузия — благодатный край! Почти тропики. Но природа сыграла с нами злую шутку, В день нашего приезда на горах висел туман и холодный, порывистый ветер бросал на нас мелкий осенний дождь.

Жалких, продрогших, нас доставили в часть. Первые же дни опровергли наше представление об армии. С нами разговаривали офицеры, сержанты, сверхсрочники. И знаете, они отнеслись к нам тепло. Они старались установить с нами хорошие деловые отношения, привить солдатские навыки. Начало было обнадеживающим.

Непривычно чувствовать себя в новой одежде, особенно если это солдатская роба. Беспомощно болтаются руки, привыкшие к уюту карманов, ноги несут тебя вразвалочку, и первое время наш строй напоминает строй пенсионеров на физзарядке. Но это только сначала. Несколько часов строевой подготовки в день, и через неделю мы ходим вполне прилично.

Больше, чем других, меня донимают портянки и заправка койки. Комок в сапогах и бугры на кровати отнимают у меня личное время, но что-то начинает получаться. Главное в армии — понять: все, чему тебя обучают,— это нужно, чтобы стать человеком, хорошим солдатом. Когда поймешь, приказы потеряют свою нелепость, командиры — придирчивость, а ты — свое недовольство.

Впервые в нашей роте были москвичи. Мы частичка родного города. Города, о котором каждый человек у нас в стране думает необычайно тепло. Наверное, поэтому нас не ждала здесь унизительная кличка «салага», и мы быстрее других освоились, почувствовали под ногами почву.

Большинство солдат здесь — закавказцы. Вечерами, сидя в курилке, часто слышишь, как невдалеке поют на два, на три голоса. Чертовски хорошо поют! Постепенно у нас зарождался свой коллектив. В армии коллектив играет особую роль. Здесь закон таков: все за одного — каждый за всех. Один нарушил строй — гоняют всех, один медленно ложится спать — поднимают всех. Короче говоря, один провинился — отвечают все.

Мы не сразу это поняли, иной раз выпирал наружу гонор, тянуло поспорить. Но приказ командира не подлежит обсуждению, и мы начинаем все понимать. В армии система воспитания имеет на вооружении два метода: убеждения и принуждения. И они здорово действуют на человека.

Занимаемся строевой, грызем устав, учимся стрелять, готовимся к принятию присяги.

Воскресный день. Принятие присяги. «Равнение на знамя!» В торжественную тишину врезаются слова: «Я, гражданин Союза Советских Социалистических Республик...» Каждый мускул напряжен, кажется, пальни над ухом из пушки — не шелохнешься. Сейчас, как никогда, чувствуешь себя защитником Родины, солдатом.

Жизнь наша вошла в обычную колею, только смотришь на себя строже: ты ведь теперь солдат.

• Страницы:
• 1
• 2
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.