Медяшкин из экономического отдела всегда выступал по существу. Без всяких там рассусоливаний и разглагольствований. Медяшкин закидывал голову, и маленький круглый носик его всплывал над плоским лицом, как поплавок.

— Товарищи! — страстно заявлял он.— Вопрос стоит ребром: нужно ехать в колхоз убирать урожай. Патриоты — едут. Кто не с нами — тот дезертир <тут голова эффектно опускалась, и поплавок резко клевал). Меня запишите первым. Все. Болтовней делу сбора урожая не поможешь! Я еду. Хоть жена у меня больна, а теща растянула обе руки. Я иду собирать вещи. Я кончил.

И Медяшкин деловито сбегал с трибуны.

Вы думаете, он брал справку о болезни тещи и оставался в городе? Нет. Медяшкин ехал на сбор урожая вместе со всеми.

К инициативному Медяшкину привыкли. Он был необходим тресту, как воздух, как приказы главка. Медяшкин был уже не просто экономист, а выдающийся общественник. Принципиальный инициатор и доброволец № 1. Его ставили в пример, его выступления цитировались в областной печати. Медяшкин до глубины душевной оскорблялся, если его фамилия оказывалась второй в списке добровольцев.

— Товарищи! — поводя носом-поплавком, страстно произносил Медяшкин на следующем собрании.— Вопрос стоит ребром: нужна бумажная макулатура. Патриоты найдут ее. Кто не с нами, тот еще недорос, недомыслил. Я иду на сбор бумаги первым. Все. Болтовней делу не поможешь. Я иду, хотя дети у меня хворают и в квартире начали делать ремонт.

Когда нужно было сажать зеленые насаждения или освобождать трестовский двор от хлама, он произносил те же зажигательные слова.

Одним словом, это был Медяшкин. Инициатор с большой буквы. Свой, артельный парень. Краса и гордость коллектива.

А на днях своим секретарем комсомольцы треста избрали Васю Тарасова. Худенького до щуплости парнишку. И... кончился Медяшкин.

Вася Тарасов с таким азартом взялся за молодежные дела, что они помчались со скоростью двадцати мероприятий в неделю. Ничего порочного в этих темпах не было: народу в тресте числилось много, по настоящей работе все соскучились, да и дела планировались всем по душе.

Медяшкин из кожи лез, чтобы поспеть везде и быть на виду. На очередном собрании, когда Медяшкин попросил записать его в комсомольскую бригаду контролеров-общественников, Вася Тарасов поднял руку, дождался тишины и сказал:

— У меня вопрос к товарищу Медяшкину. А зачем ты идешь в бригаду?

— Странный вопрос! — клюнув носиком, ответил Медяшкин.— А кто же, как не мы, комсомольцы, будет помогать работникам государственного и партийного контроля? Факт — мы будем помогать. Пиши меня первым в бригаду.

И Медяшкин эффектно ткнул указательным перстом в бумаги, лежащие перед Васей.

Обычно в такой момент возникали аплодисменты. Но Вася Тарасов громко рассмеялся, и готовые выпорхнуть из ладоней медяшкинских поклонников хлопки умерли, не успев родиться.

— Извините,— сказал Вася,— не мог удержаться... Уж очень Медяшкин меня насмешил. Стоит он, смотрит на нас, а сам думает: «Ну и дураки! Все, что ни скажешь, за чистую монету принимают!»

Комсомольцы зашумели. Медяшкин схватился за ворот своего свитера, словно хотел разорвать его.

— Отвечаю за свои слова! — продолжал Вася.— Я давно присматриваюсь к этому общественнику! Вот, пожалуйста, знаменитая медяшкинсная инициатива — поездка в колхоз, на уборку урожая...

— И поехал! И убирал! — закричал Медяшкин.— Все видели.

— Как поехал — видели,— ответил Вася.— А вот как убирал, никто из нас не видел.

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.