Получив газеты и десяток телеграмм с Родины, ребята уходят в свои комнаты, читают их вслух, передают из рук в руки. Потом собираются вместе со своими тренерами — разбирают прошедшую игру, прикидывают, как лучше провести следующую.

Не всегда беседа идет гладко. Семнадцать ребят — семнадцать характеров. Случается, вспылит кто-нибудь. бросит обидное:

— Я за вас горб ломать не намерен. Вы катаетесь, а я отдувайся.

Но так бывает редко, это чуждо семнадцати славным парням, почти породнившимся между собой. И в очередном матче зритель видит лишь монолитную команду, единый, плотный кулак.

Накануне ответственного матча со шведами всей командой отправились смотреть состязания по бобслею. С гиком, не уступавшим крикам самих бобслеистов во время старта, седлали одноместные люльки канатной дороги, отправляясь к началу трассы. Умение отключаться — великая сила. Без него не может быть спорта.

И недаром после встречи с американцами полковник Халл, руководитель союза спортсменов-любителей США, сказал с солдатской прямотой:

— Если эта команда не выиграет золотую медаль по хоккею, то хотел бы я увидеть команду, которая сможет это сделать!

Потрясая ледяной стадион своим мастерским бегом на коньках и сыгранностью, самоотверженными бросками под шайбу и сплоченностью, технической виртуозностью и физической мощью, наши хоккеисты не только выиграли тяжелый турнир, но практически продемонстрировали весь арсенал средств, которые делают команду первоклассным коллективом. Они диктовали свою волю в любой игре. Если требовалось, прорезали защиту кинжальными атаками. Если надо было, превосходили всех в силовой борьбе. Вспоминается, как в 1961 году канадцы в течение первых десяти минут сломали нашу игру силовой борьбой. А когда советские хоккеисты попытались ответить тем же; то не знали, как это сделать и только зарабатывали штрафные минуты. В Инсбруке же им не было равных в умении играть телом.

«Русские перевели хоккей в горизонтальную плоскость, — писала «Нью-Йорк таймс». Обозреватель точно подметил две характерные особенности команды. Во время завершающего броска противника, любой стоящий поблизости советский хоккеист закрывает ворота своим телом. Он падает на колени. Широко расставляет руки и открытой грудью встречает удар любой силы. И другая особенность: падая, любой наш хоккеист продолжает борьбу.

Немало толков вызвала одна из тренировок нашей команды, на которую набежало ползала специалистов. «Почти полчаса Чернышев и Тарасов, русские тренеры, заставляли своих питомцев играть, ползая на животе. Что общего имеет этот фарс с хоккеем?» А назавтра те же, кто писал эти строки, ревели от восторга, когда Анатолий Фирсов в прыжке, распластавшись над льдом, все-таки успел протолкнуть шайбу под зазевавшимся вратарем и забить, может быть, самый красивый гол олимпийского турнира.

Одиннадцать долгих дней шли наши хоккеисты к триумфу. Семь раз уходили со льда победителями. Пятью шайбами отвечали на каждую пропущенную. И подарили советскому спорту одиннадцатую каплю золота самой высшей пробы — пробы мужества.

Но мужество мужеству рознь. Особым его видом наделены бобслеисты. Если спортивный журналист имеет право на субъективную оценку достоинств того или иного вида спорта, я бы хотел этим правом воспользоваться, говоря о бобслее. Мне он кажется не особенно спортивным видом спорта. Представьте себе полуторакилометровый ледяной желоб, извивающийся по крутому склону. Четверка крепких, мясистых ребят с гиком и свистом разгоняет свой «боб» — управляемые сани на специальных полозьях-подвесках, с рулем управления и обтекателем на носу. Посадка на ходу — едва ли не единственное, что оставляет осмысленное, эмоциональное впечатление, которое вообще выпадает на долю экипажа. По крайней мере трем его членам. Если рулевой, сидящий впереди, еще что-то видит во время спуска со спирали со скоростью около 150 километров в час и держит в своих руках, сжимающих штурвал, жизнь всей четверки, то три его товарища — не что иное, как балласт из живого мяса. Они сидят, уткнувшись в спину друг другу, не видя ничего, и единственное — ощущение скорости — связывает их с несущимся навстречу миром. Словно брошенная вниз каким-то шутником камнедробилка, с грохотом летят вниз сани. На плавном вираже выскакивают они почти на гребень поворотной стены, вызывая у зрителей десяток удивленных междометий, и скрываются из вида в длинном и узком желобе.

На финише, у подъемника, «боб» грузят на подвеску, бобслеисты отправляются к старту, и все повторяется снова. Безжалостные секундомеры хладнокровно отсчитывают доли секунды, которые принесут радость победы одним, горечь поражения другим и разочарование — той немалой части зрителей, для которых, к несчастью, «на этот раз все обошлось без крови»...

Мне же по душе больше осмысленное мужество спортсмена, для проявления которого хватает арен и кроме ледяного желоба.

Два совета мистеру Кьюреру

Накануне открытия Белой олимпиады вышел очередной номер американского еженедельника «Спортс иллюстрейтед». В нем было дано расписание игр по дням, а также указано, кто завоюет олимпийские медали в каждом виде. «Щедрой» рукой американцы отпустили Советскому Союзу семь золотых медалей. Себе они скромно наметили только две. Как известно, СССР получил одиннадцать золотых наград, в то время как американцы только одну. Ну что ж, спорт есть спорт. И борьба вносит свои поправки. Важнее другое.

Мне вспоминается вопрос корреспондента одного американского журнала мистера Кьюрера.

— Скажите, — спросил он меня, — почему Россия всегда все выигрывает, почему она выступает все лучше и лучше, в то время как другие страны трясет лихорадка срывов и успехов?

Я тогда не видел этого номера «Спортс иллюстрейтед» и просто посоветовал ему приехать в нашу страну, посмотреть все самому, тогда ему многое будет ясно. Теперь мне хочется дать мистеру Кьюреру еще один совет. Если мистер Кьюрер хочет узнать, почему олимпийская команда СССР выступает с каждыми играми все лучше, пусть не читает «Спортс иллюстрейтед». Что может дать человеку, который хочет найти истину, журнал, снабжающий свои прогнозы такой оговоркой: «Если исключить пять золотых медалей, которые принесут русские женщины в скоростном беге на коньках и лыжных гонках (на самом деле их оказалось семь. — А. Г.), то олимпийские награды разделятся примерно поровну среди представителей одиннадцати наций».

А если у австрийцев отнять их медали в горнолыжном спорте и гонках на санях, с кем они тогда на равных будут делить остальные награды? А если у США отнять единственную медаль замечательного американского парня Макдермотта, с кем и какие награды будет тогда делить Америка?!

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.