Костик совершенно растерялся, но потом все-таки опомнился, захлопал глазами и говорит:
– Ты не трещи! Ты прямо скажи, гожусь я в космонавты? Тогда я сказал:
– С таким-то языком? Конечно, нет! Ты что, не понимаешь, что, если у космонавта длинный язык, он уже никуда не годится? Он ведь всем на свете все разболтает, все секреты, где какая звезда вертится, и все такое. Нет, ты, Костик, лучше успокойся! С твоим язычищем лучше на земле сидеть.
Тут Костик ни с того ни с сего покраснел, как помидор. Он отступил от меня на шаг, сжал кулаки, и я понял, что сейчас у нас с ним начнется самая настоящая драка. Поэтому я тоже быстро поплевал в кулаки и выставил ногу вперед, – чтобы была настоящая боксерская поза, как на фотографии у чемпиона Геннадия Шаткова!
Костик сказал:
– Сейчас дам плюху! А я сказал:
– Сам схватишь две! Он сказал:
– Будешь валяться на земле!
А я ему:
– Считай, что ты уже умер! Тогда он подумал и сказал:
– Неохота что-то связываться! А я:
– Ну и замолкни!
И тут Мишка закричал нам от ракеты:
– Эй, Костик, Дениска, Андрюшка! Идите надпись смотреть! Мы побежали к Мишке и стали глядеть. Ничего себе была надпись, только кривая и в конце завивалась книзу. Андрюшка сказал:
– Во здорово!
И Костик сказал:
– Блеск!
А я ничего не сказал. Потому что там было написано так: «ВАСТОК – ДВА».
Я не стал этим Мишку допекать, а подошел и исправил обе ошибки, я написал: «ВОСТОГ – ДВА!».
И все. Мишка покраснел и промолчал. Потом он подошел ко мне, взял под козырек.
В 11-м номере читайте о видном государственном деятеле XIXвека графе Александре Христофоровиче Бенкендорфе, о жизни и творчестве замечательного режиссера Киры Муратовой, о друге Льва Толстого, хранительнице его наследия Софье Александровне Стахович, новый остросюжетный роман Екатерины Марковой «Плакальщица» и многое другое.