У Мишки прямо засверкали глаза.

И я увидел, что Мишка сейчас даст этому нахальному инженеру по шее, поэтому я быстро встал между ними и сказал:

– Слушайте, себя, а как же мы назовем наш корабль?

– «Торпедо», – сказал Костик.

– Или «Спартак», – перебил Андрюшка. Мишка опять обиделся и сказал:

– Нет уж, тогда «ЦСКА»! Я им сказал:

– Ведь это же не футбол! Вы еще нашу ракету «Пахтакор» назовите! Надо назвать «Восток-Два»! Потому что у Гагарина просто «Восток» называется корабль, а у нас будет «Восток-Два»!

– На, Мишка, краску, пиши!

Он сейчас же взял кисточку и принялся малевать, сопя носом. Он даже вывернул язык. Мы стали глядеть на него, но он сказал:

– Не мешайтесь! Не глядите под руку! И мы от него отошли.

А я в это время взял градусник, который я утащил из ванной, и измерил Андрюшке температуру. У него оказалось 48 и 6. Я просто схватился за голову: я никогда не видел, чтобы у простого мальчика была такая высокая температура. Я сказал:

– Это просто ужас! У тебя, наверно, тиф или ревматизм. Температура сорок восемь и шесть. Отойди пока в сторонку!

И Андрюшка отошел, но тут вмешался Костик:

– Теперь осмотри меня! Я тоже хочу быть космонавтом!

Вот какое несчастье получается: все хотят! Прямо отбою от них нет! Всякая мелюзга, а туда же! Я сказал Костику:

– Во-первых, ты после кори. И тебе никакая мама не разрешит быть космонавтом! А во-вторых, покажи язык!

Он моментально высунул кончик своего языка. Язык был розовый и мокрый, но его было мало видно. Я сказал:

– Что ты мне какой-то кончик показываешь? Давай весь вываливай!

Он сейчас же вывалил весь свой язык, так что чуть до воротника не достал. Неприятно было на это смотреть, и я ему сказал:

– Все, все, хватит! Довольно! Можешь убирать свой язык. Чересчур он у тебя длинный, вот что. Просто ужасно длиннющий. Я даже удивляюсь, как он у тебя во рту укладывается.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• 7
• 8
• 9
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.