Да затем, верно, что в школе воспитание в основном идет лишь парадной правдой, и она облекается вот в такие слова: «Вокруг вас непочатый край работы! Вы все, как один, должны пойти в совхоз «Кикерино» и внести свой достойный вклад в общее дело!» Та же тенденция видна и в иллюстрациях достижений работников совхоза и передовиков района (в школе организуется «комната трудовой славы»),
Мы не спорим: они есть, бесспорные эти успехи. Но есть и трудности в совхозе «Кикерино», есть черновая, некрасивая и — чего стесняться! — еще скверно оплачиваемая работа, на которой вроде бы ни к чему использовать людей, знающих физику, электронику, строение атомного ядра. Но эти реальные трудности, эта «проза жизни» взяты школьными наставниками в некий карантин. О ней не беседуют с ребятами, а значит, фальшивят! А мне с оговорками, мол, тет-а-тет, «не для печати», — другое: «А в общем-то правы ребята, что на стройку едут! Что им в совхозе-то делать?»
В сердце — одно, а на словах: «Вы все, как один, должны...»
А ребята им в ответ: «А к нам партия обратилась с призывом ехать на химические стройки!»
Авторитет партийных призывов для ребят — нечто огромное, святое, как сама правда, как высочайший долг. Но и они научились чуть-чуть хитрить и обороняться этим «А к нам партия обратилась» от «Вы все, как один, должны...»
И не додумывают до конца ту мысль, что останься они в совхозе, то тут, возможно, им перепало бы и подлинного героизма и труда еще поболе, чем на любой химической стройке!
Виноваты не только школьные наставники, но и руководители совхоза «Кикерино». Это будет третий выпуск школы-одиннадцатилетки с сельскохозяйственным уклоном, а в совхозе остались лишь единицы. Формально все атрибуты «связи с жизнью», как говорится, имели место: практика, шефство тракторных бригад над старшеклассниками, дружеские встречи с агитационным «Идите к нам, дорогие дети!». Но не было главного: не видели совхозные руководители, по-хозяйски и по-человечески, в этих детях будущих специалистов совхоза, не были они заинтересованы вырастить из них специалистов.
Никто не пришел к ребятам из совхоза и не сказал прямо, без обиняков: вот наши сегодняшние дела! Вот наши трудности! А вот наши планы, перспективы! Вот тут понадобятся ваши руки и знания, и там, и вот здесь! Мы же вам, в свою очередь, гарантируем вот такие перспективы роста...
Не было такого серьезного разговора! И не было потому, что руководители совхоза не дали себе труда подумать, где в их хозяйстве нужны, нет, просто необходимы, эти толковые молодые люди, где они могут принести совхозу максимальную пользу!
* * *
Уезжая из Кикерина, я обещала связаться с какой-нибудь комсомольской химической стройкой и прислать адрес. И я сдержу слово. Но напоследок мне хотелось бы сказать тебе, Вера, и твоим друзьям вот что: а все-таки поглядите внимательнее вокруг себя. Романтика есть не только где-то за тридевять земель, но и совсем рядом. Я не отговариваю вас от поездки на стройку и не пытаюсь дать вам всем, таким разным, какой-то единый рецепт «правильной жизни». Это была бы глупая и напрасная попытка. Я о другом: если по-честному,. до самых глубоких глубин осмыслить ваш энтузиазм, то он вызван ложной логикой: романтика не здесь, в совхозе, а там, за горами и долами...
Но не все так думают. Вот что весело и чуть бесшабашно сказала мне Галя Архипова, твоя одноклассница, Вера:
— Ро-ман-ти-ка — это что такое? Вот когда едешь по полю на навозной бочке — это что, романтика или нет? Или когда капустную рассаду высаживаешь, а кругом — огромное солнце, жара, и пить тебе так хочется... Мне иногда вслед кричат: «Доярочка!» Ну и пусть! Мне это нравится — доярочной быть... Я с шести лет дою корову. А вообще все мои родственники с землей связаны. Дед — конюх, мама — бригадир на животноводческой ферме, бабушка и дядя тоже всю жизнь в совхозе работают. И я пойду к ним. Вот сейчас строят городок животноводов в совхозе, я буду там жить! Мне интересно, очень интересно. А романтика это или нет, я просто не знаю, честное слово...
В 11-м номере читайте о видном государственном деятеле XIXвека графе Александре Христофоровиче Бенкендорфе, о жизни и творчестве замечательного режиссера Киры Муратовой, о друге Льва Толстого, хранительнице его наследия Софье Александровне Стахович, новый остросюжетный роман Екатерины Марковой «Плакальщица» и многое другое.
Из записной книжки журналиста