Вот уже вторые сутки я в Коломбо; немного привык к его облику, но все не перестаю удивляться: поразительно красив этот город над океаном! Неширокой полосой вытянулся он вдоль побережья. День и ночь влажный соленый ветер играет листьями пальм и манговых деревьев. Их много, очень много. Даже само название столицы Цейлона – Коломбо – происходит от слов «кола-амба», что на языке сингалезов означает «листья манго».

Когда-то Коломбо славился не только манговыми деревьями, плоды которых необыкновенно вкусны и питательны; в городе были обширные плантации корицы, ее вывозили во многие страны Азии и Европы. Но в XIX веке плантации истребили, и сейчас о них напоминает лишь название одного из городских районов – «Сады корицы».

Я вспоминал об этом, бродя по парку, который раскинулся на месте бывшего форта, построенного некогда португальскими колонизаторами. От стен его, к счастью, не осталось и следа, лишь в одном тенистом уголке затерялась серая каменная глыба с гербом покорителя Цейлона – португальского короля. Четыре столетия томился этот цветущий остров в колониальном рабстве у Португалии, Голландии, а затем Англии. Четыреста лет расхищали заморские торгаши его богатства, главным образом каучук.

Устроившись на скамейке под кронами каких-то деревьев, я углубился в чтение, но через несколько минут мне за ворот упала тяжелая водяная капля. За ней – другая, третья. «Начинается дождь?» Я глянул на небо. Она обнимало город ясным лазурным куполом. В чем же дело? Оказалось, что расположился я под самым коварным деревом, на Цейлоне его называют «дождь-дерево». Листья этого удивительного растения вечером свертываются в тонкие трубочки, в которых собирается роса. Утром солнечные лучи согревают листочки, и они вновь раскрываются, выплескивая прохладную воду. Я поднялся со скамейки и уже собирался уйти, как вдруг услышал;

– Если гость пожелает, я могу показать ему город...

Возле скамейки стоял щуплый мальчуган лет пятнадцати. На нем трепетала под ветром легкая белая безрукавка. Осиную талию обхватывал полосатый саронг. Он широко улыбался.

– А если гость хочет навести

блеск на свои ботинки, я могу оказать и эту услугу.

Мальчуган ловким движением перекинул из-за спины легкий фанерный ящик, державшийся на его худеньком плече с помощью брезентовой лямки, и достал сапожные щетки.

– Меня зовут Саратх, – показал он в улыбке ровный ряд белоснежных зубов. – Вот это аллея талилотовых пальм. Это самые высокие пальмы на Цейлоне. В деревне из них делают зонтики. А очень давно из листьев этих пальм делали даже пергамент – «ола».. На таком пергаменте записана история нашего народа.

Солнце поднимается все выше и начинает припекать.

– Слушай, Саратх, покажи мне ближайший пляж, я хочу выкупаться.

Сапожные щетки исчезают в «чреве» фанерного ящика. Саратх обретает деловой вид.

– Пошли! – командует он. Босые ноги моего гида легко ступают по разогретому асфальту Прайнс-стрит – одной из главных улиц Коломбо. Она полна людьми. В конторы спешат служащие; торговцы открывают лавки. Кричат разносчики мороженого, фруктов, сигарет. Саратх сворачивает в узкий переулок: здесь попрохладнее. Возле увитых какими-то растениями заборов лениво пережевывают жвачку коровы. Саратх указывает пальцем на животных.

– У нас говорят: «Мать, кокосовые орехи и корова – три святыни цейлонца». – Он улыбается и добавляет: – По-моему, море тоже священно, ведь и оно нас кормит...

– А где твои родители, Саратх? Мальчуган удивленно смотрит на меня, замедляет шаг и отвечает:

– В Коломбо. Они небогаты, и я помогаю им кормить маленьких братьев. Я умею показывать иностранцам наш город и чищу ботинки. Если вы дадите мне одну рупию, моя мама сможет купить сегодня побольше лепешек.

Саратх хлопает по фанерному ящику. Мы сворачиваем в другой переулок и спускаемся к пляжу. По серебристой поверхности бухты снуют во всех направлениях катамараны. Саратх начинает рассказывать об этих диковинных суденышках, состоящих из узкой лодки с плавучим противовесом.

Само название «катамаран» произошло от слов «катту тарам», что означает «связанные деревья». Они очень устойчивы. На катамаранах рыбаки выходят в море даже в штормовую погоду. Но когда я сообщаю Саратху, что у нас в СССР построен стальной катамаран – двухкорпусное судно, которое берет на борт 600 тонн груза, он затихает. Мальчуган жадно слушает, что я рассказываю о своей родине: ведь Советский Союз помогает Цейлону в строительстве металлургического и шинного заводов. С помощью наших специалистов будут воздвигнуты крупные гидротехнические сооружения.

– Когда все это будет построено, мы тоже сможем делать стальные катамараны, – мечтает Саратх.

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• 4
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.