«Бывшие мальчики» в ТЮЗе

В одной из школ города Калинина обсуждался спектакль местного ТЮЗа «Бывшие мальчики». Сначала все шло гладко. Как и положено на таких обсуждениях, ребята говорили, кто им понравился, а кто не очень; актеры рассказывали, как они работали над своими ролями и как они любят своих героев (или не любят, если они отрицательные). Но когда одна из актрис начала рассказывать о любви своей героини, десятиклассницы, о первой школьной любви, зал недоуменно зашумел. В нем сидели четырнадцати-пятнадцатилетние мальчишки и девчонки, и они еще просто не привыкли, что с ними можно всерьез говорить на эту тему. А кто-то из преподавателей укоризненно прошептал: «Ну, зачем это?»...

Мир чувств и переживаний пятнадцатилетнего человека, вероятно, не менее сложен, чем «настоящего» взрослого. В этом мире чуть ли не каждый день совершаются потрясающие открытия и перевороты. А разбираться в их смысле и значении приходится самому, потому что могущественный помощник – искусство – спрятан за словечками-барьерами: «Ну, зачем это?» или «Непедагогично». Барьеры эти встают на пути человека в возрасте пятнадцати лет, в возрасте, когда «начинается» характер!

А им очень нужен этот помощник, старший друг, с которым можно серьезно, по-взрослому поговорить о самом главном. Обязательно по-взрослому: нет ничего обиднее снисходительно-поучающего тона «старшего». Поговорить не только о любви – это частность, – но и о всем огромном и волнующем мире чувств. Пора наконец понять, что когда подросток тайком читает запрещенную родителями «взрослую» книжку или рвется на фильм, который «детям до 16...», им руководит не просто желание «нашкодить» – он хочет разобраться в необыкновенно сложных событиях, которые происходят в нем самом.

И почему-то в это самое время – в четырнадцать-пятнадцать лет – у многих мальчишек и девчонок появляется какое-то пренебрежительное отношение к искусству, созданному специально для них, к искусству, которое еще вчера было едва ли не самым любимым, – к детскому театру, театру юного зрителя.

Еще вчера, еще в прошлом учебном году они приходили в ТЮЗ, как на праздник. Они замирали от ужаса в «страшных» местах и хором предупреждали Ивана-царевича о грозящей ему опасности. Они аплодировали до боли в ладошках и дома не давали покоя старшим рассказами о спектакле. А сегодня?.. Сегодня, они приходят в этот же театр, вежливо слушают, вежливо аплодируют и Спокойные. Невзволнованные идут домой. А на обсуждениях задают вопросы, по подсказке заведующей педчастью театра; самим. им вроде бы и спрашивать ни о чем не хочется. Это им-то, пятнадцатилетним, из которых самые разные вопросы, требующие немедленного ответа, торчат во все стороны, как из ежа иголки!

А почему?

Попробуем ответить, не прибегая к сложным теоретическим по-

строениям, вернее, попробуем вывести их из жизни, из практики – из разных судеб двух театров юного зрителя, с которыми нам довелось познакомиться. Один из них находится в г. Калинине, второй – молдавский театр «Лучафэрул» (в переводе – «Утренняя звезда»)...

Почему ушли из театра актеры?

Калининский ТЮЗ гораздо моложе своих зрителей, год его рождения – 1960! Кроме того, это по-настоящему молодежный театр – даже стариков и старух играли ребята 18–19 лет. Во главе этого театра стоял известный тюзовский режиссер Н. Я. Маршак. Вполне понятно, что каждому актеру, которого направляли работать в этот театр, казались вполне реальными мечты об увлекательной, по-настоящему творческой работе. И, конечно, каждый мечтал об интересном современном репертуаре.

Едва успел открыться Калининский ТЮЗ, а в театральном мире уже заговорили о том, как молодые, только что со школьной скамьи, актеры сами строят свой театр и с каким завидным успехом идут первые спектакли.

Так оно и было. Был успех, была любовь зрителей, самых разных – от первоклассников до студентов. А через год все кончилось... Ушли в другие театры многие актеры, вместо них пришли новые – может быть, не хуже, но атмосфера творческой молодости, студийности исчезла из театра.

Почему это случилось?

С самого начала действовала неумолимая сила энтузиазма. Им были заражены все – от главного режиссера до актеров. Тогда был успех, о котором мы говорили выше. Но энтузиазм стал заметно гаснуть, когда главный режиссер – человек, в сущности, определяющий творческое кредо коллектива, – решил строить репертуар молодого театра из старых, едва ли не двадцатилетней давности пьес, давно утерявших актуальность, злободневность. Ставился, например, «Красный галстук» Михалкова, предлагалась к постановке пьеса, с которой двадцать пять лет назад начинался наш театр для детей, – «Негритенок и обезьяна» (сейчас ее знают только театроведы). А в режиссуру – сначала робко, потом все смелее – проникали архаичность, старомодность. Иначе и быть не могло: устаревшие (не старые, а именно устаревшие) пьесы толкали на соответствующие режиссерские приемы. А хорошие современные пьесы принимались к постановке не просто с трудом – с боем, именно потому, что они новые. Силы актеров тратились не на работу, а на борьбу с творческой инертностью руководителя театра. Иногда в этой борьбе побеждали актеры, иногда – главный режиссер. Поставили новую пьесу Н. Ивантер «Бывшие мальчики» – с успехом. Но были и неудачи: актерам самим, фактически без помощи режиссера приходилось работать над современными пьесами.

Если принять совершенную истину, что актер должен воспитывать зрителя, то придется признать, что актер ТЮЗа должен быть воспитателем в еще большей степени. Это вполне понятно. Но ведь и воспитателя необходимо воспитывать. Кто должен воспитывать актера? Воспитывать как художника, как гражданина? В театральном институте, в студии только закладываются основы, а становление актера и человека происходит уже в театре, во время работы. Это азбучная истина, но в Калининском ТЮЗе о ней забыли. И не без помощи главного . режиссера.

В конечном счете актеры, так мало получавшие от режиссуры, не могли много давать и зрителю.

Трудно не согласиться с тем, что театр – коллектив единомышленников. И, естественно, молодому театру нужен был молодой руководитель. Дело, разумеется, не в возрасте, а в творческой молодости, в жажде совместных поисков (а не в боязни их), в умении найти общий язык с молодыми актерами. И с тем, для кого создан театр, – с юным зрителем. Он ведь тоже очень изменился за последние годы. В самом деле, десять лет назад мальчишки читали о космических полетах в романах Жюля Верна и Уэллса, а сегодня – в «Пионерской правде» (это самая первая, самая наглядная примета времени, но сколько встает за ней других, еще более важных?). С этим юным зрителем должен прочно связать актеров режиссер ТЮЗа, для этого юного зрителя должен ставить он спектакли, которые давали бы пищу и его жадному уму и рождающимся уже в эти детские годы эстетическим вкусам и представлениям и взглядам на жизнь.

Всего этого не было в Калининском ТЮЗе. Не было (или почти не было) интересных современных пьес, не на чем было воспитывать молодых актеров.

И актеры ушли из театра. Ушли туда, где борются за современность на сцене, а не против нее. И примерно в это же время начал уходить из театра и зритель. Потому что из настоящего друга детей и молодежи, который может чему-то научить, с которым можно посоветоваться. Из умного и чуткого воспитателя театр превратился в средство развлечения школьников младших классов.

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.