Наш завтрашний день

— Подождите... Идите сюда. - вдруг сказал Петя Кузьменко.

В его тоне было что-то такое, что мы сразу поднялись и подошли к нему.

— Смотрите, — сказал Петя.

На препаровальном столике он расправлял пинцетами сморщенные комочки и придвинул бинокулярную лупу.

Мы видели это много раз. Мы видели это столько раз, что в наших глазах оно давно утратило свой страшный смысл.

Это были неродившиеся крольчата, вынутые из крольчихи, погибшей от лучевой болезни. Они были уродцами, без глаз и без лап: двое головами приросли друг к другу.

Мы молча стояли рядом с шишкинским столом, на котором валялись еще бутылочки из-под пенициллина и старые разновесы. И смысл нашей работы, словно отделившийся от диссертаций и мудрых дискуссий, словно оголенный, словно заново открытый, вдруг поразил нас.

«Мистер Сиддер, — думали мы, — вы приручаете радиоактивный кобальт, чтобы убивать раковые клетки. Ну, а ваши коллеги, мистер Сиддер?! Где они, эти люди, методично рассчитавшие, сколько поколений покалечит бомба, сброшенная на Хиросиму? Кто они, эти люди, одетые, как и мы, в белые халаты, блестящие ученые, изощренные умы? Что они рассчитывают сейчас? Мы маленький отряд громадной армии, вставшей против них. Вот она, наша работа, ее простое, земное, грозное существо».

Наверное, если разобраться, так думали мы в те мгновения, когда, не говоря ни слова, стояли рядом с Петей. И у нас сжимались кулаки.

Потом Петя вытащил из кармана линейку, прикинул что-то и поднял голову.

— Увеличим защитную дозу, — сказал он. — Введем сразу после облучения. Снизим кислород.

— Камера-то не готова, — напомнила Таня.

— Так это мы добьем за вечер! — сказал Алик.

— Сегодня успеем? — спросил Петя.

Собственно, опыт был назначен на следующий четверг. Но глупо было ждать четыре . дня.

— Завтра воскресенье. — Петя встал и подошел к кролику. — Придется пропуска оформлять. — И он сказал, чтобы я сходила к коменданту.

Я вышла из лаборатории и отправилась к коменданту. Я торопилась: боялась, что комендант уже ушел и тогда завтрашний опыт сорвется. А он был важным, необыкновенно важным, наш завтрашний день.