Мог ли я себе представить тогда, что окажусь в этом самом ресторане со странным названием «Берсальера», что передо мной будет стоять, тарелка настоящих итальянских спагетти, залитых томатным соусом, и стакан красного кьянти, а где-то по ту сторону залива на вечернем небе, четкий и ясный, будет вырисовываться силуэт вулкана, имя которому Везувий? Мог ли я это себе представить?..

– О! – говорил Джульянчик, неумело сворачивая в обрывок газеты рассыпавшуюся по коленям махорку. – Наполи–самый красивый город... Самый, самый... Самый веселый, самый шумный, самый цветной и... самый брудо, как это, грязный. Честное слово...

– Ну уж, Джульянчик, – перебивал я его, – так-то уж самый красивый. Не хвастайся.

– А я не хвастайся... Твой Киев тоже красивый город, я знаю, я был, но Наполи пью белла, еще красивее, честный слово. Море, море... Какое море! Приедешь – увидишь.

– Куда Приедешь, Джульянчик? Побойся бога...

– Как куда? В гости. Кончится война, будем в гости ездить. Не веришь?

– Ну, ладно, приеду. А как тебя найти?

– Меня? – Тут он весело начинал смеяться, и черные, лукавые его глазки превращались в щелочки. – Каждый кошка, каждый собака в Наполи знает Джулиано Кроччи. Приедешь вокзал, спроси: где Джулиано Кроччи? Иди ресторан «Берсальера» – скажут. И ты придешь ресторан «Берсальера». А я как закричу: «Синьор капитане, синьор капитано, покупай мои «фрутти ди маро»!» – Он опять смеялся и даже хлопал меня по спине. – И я скажу Марио: «Марио, посиди тут, мы с синьор капитано пойдем вино пить». И пойдем к Джузеппе: у него вино, о, какое вино! А ты смеешься и из кармана бутылку: «Не надо вино, будем русский водка пить!» А? Русский водка, прямо в стакан! Чин-чин! Чао! Привет!

Так говорил веселый, милый мой Джульянчик.

…И вот я сижу в этом самом ресторане «Берсальера», и ем спагетти, наматывая их по всем правилам на вилку, и пью терпкое кьянти, и курю сигареты «Национали», а Джульянчика со мной нет. Он обманул меня. У входа в ресторан сидело человек десять торговцев «фрутти ди маро» (фрукты моря – всякие там диковинные рыбы, морские звезды), но никто из них никогда не слыхал о Джулиано Кроччи. Смеются– столько лет прошло, разве найдешь, всех война разбросала...

А у меня в номере бутылка водки стоит, специально привез...

Познакомились мы с Джулиано в апреле 1944 года. Было это под Одессой – то ли в Эльзасе, то ли в Ландау, то ли в Мангейме – не помню. Все эти бывшие немецкие колонии похожи одна на другую как две капли воды: широкая улица, дома под черепицей и в торце улицы обязательная островерхая кирха.

Немцы так быстро отступали, что мы никак не могли их догнать. Эльзасы и Мангеймы были пусты, ни души, всех угнали, только штабные документы, точно голуби, летали по улицам.

И вот в одном из таких Мангеймов нас встретил веселый улыбающийся парень.

– Макаронник, – скептически доложил старший сержант Петроченко, подводя парня ко мне. – Оружие отдал. Гитлер, говорит, и Муссолини – капут!

– Капут, капут! – Парень блеснул глазами и провел смуглой ладонью по горлу. – Тедески... Немей топ-топ-топ Берлин. – Он прижал локти к бокам и затопал на одном месте, будто бежит. –

Русс – гоп-гоп-гоп Берлин! – Он сделал движение коленом, как будто кого-то выпихивает под зад. Гитлер капут! Муссолини капут! Вива паче! Мир!

Он взял под козырек и сделал совершенно серьезное лицо. Солдаты так и заржали.

– Айда макаронник! А ну, еще!

Парень улыбнулся совершенно ослепительной обезоруживающей улыбкой и дружелюбно и весело оглядел окруживших его солдат. Рядом с ним стоял единственный у нас в батальоне Герой Советского Союза Сергей Мозжухин. Парень внимательно посмотрел на висевшую у него на груди звездочку, потом наклонился и, взяв пальцами, стал разглядывать орден.

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• 7
• 8
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.