– Как вас пригласил Клеменс на этот раз?
– По телефону. Он позвонил мне в среду… Да, в среду вечером. Спросил, нет ли у меня каких-то других планов на субботу и воскресенье, упомянул, что кроме работников музея, которых я уже знал и раньше, будут ещё двое: вы и Китович.
– А вчера? Может, вы с ним говорили наедине?
– Нет, такого не было.
– Вы долго сидели на веранде вчера вечером после того, как мы с Клеменсом расстались?
– Нет, недолго. Клеменс проверил, заперты ли окна и двери, пожелал мне спокойной ночи и ушёл к себе. Почти тут же ушёл и я
– И уже не выходили из своей комнаты?
– Нет.
Я встал, прошёлся по комнате. Байбун тоже поднялся.
– Это всё? – спросил он.
Я бросил на него отсутствующий взгляд.
– Нет, нет, пан доцент. Посидите, пожалуйста, ещё минутку…
– Я? – поднялся Вонский. Было уже около двух часов.
– Да, вы.
Ханка, съёжившись, сидела в самом углу кушетки, Людмила откинула голову на спинку кресла и дремала, Станиславский просматривал старые газеты.
– Всё это не имеет смысла, – заявил Вонский, устраиваясь возле стола. – Нам надо идти спать. Женщины совсем выбились из сил. Вы не имеете права…
– Пан доктор, – прервал я его, – о моих правах поговорим позднее. К тому же, не забывайте: кроме прав, у меня есть и обязанности… Как давно вы знаете Клеменса?
– Пять лет, – небрежно бросил Вонский, закуривая сигарету.
– Что вам известно о кражах не разобранных поступлений и о продаже их в «Десе» и за границей?
– Извините, – ответил Вонский, – я ни о чём подобном не слышал.
В 4-м номере читайте о знаменитом иконописце Андрее Рублеве, о творчестве одного из наших режиссеров-фронтовиков Григория Чухрая, о выдающемся писателе Жюле Верне, о жизни и творчестве выдающейся советской российской балерины Марии Семеновой, о трагической судьбе художника Михаила Соколова, создававшего свои произведения в сталинском лагере, о нашем гениальном ученом-практике Сергее Павловиче Корллеве, окончание детектива Наталии Солдатовой «Дурочка из переулочка» и многое другое.
Рассказ
Рассказ
Рассказ
О чём может рассказать ЕГЭ по русскому языку
Мы не знаем собственного языка
Почему у русских детей развивается «синдром Буша»