Яцек Йоахим. «Тихий субботний вечер»

Я еще раз осмотрел комнату, но не нашёл ничего интересного. Тщательно запер дверь и вернулся в холл.

Передо мной на кушетке полулежали Ханка и Людмила, рядом сидел в кресле Вонский, а чуть позади, вытянув ноги, устроился Станиславский.

– Да, в кабинете у Клеменса нашлось кое-что интересное. Но к Байбуну это отношения не имеет. Во всяком случае, напрямую.

– А конкретней? – спросил Вонский.

– Я нашёл заметки Клеменса. Убийца сумел помешать нашему с ним разговору, но не успел осмотреть письменный стол.

– Я слышал, – заговорил Станиславский, – что вы связываете то, что произошло, с какими-то аферами в музее. Знаете, меня это заинтересовало, потому что именно я работаю над каталогами поступлений.

– Вот и хорошо, – повернулся я к нему. – Я ещё не успел побеседовать с вами и с пани Людмилой. Давайте сделаем это сейчас.

– Вы собираетесь снова разыгрывать комедию? – прошипел Вонский.

– Не знаю, что вы называете комедией, – хладнокровно ответил я, – но приглашать вас в отдельный кабинет я больше не собираюсь. Вас тут осталось только четверо. Четверо из тех, кто работал с Клеменсом. Вы связаны с ним и между собой разными обстоятельствами. Значит, остаёмся здесь… – Часы пробили три раза. – Скоро начнёт светать… Итак, вы, пан Станиславский, тоже ничего не слышали о краже экспонатов?

– Слышал, – безмятежно ответил Станиславский.

Все лица моментально повернулись к нему.

– Слышал? – недоверчиво переспросила Ханка. – И скрывал эту манящую тайну от всех?

– Я тоже слышала, – устало произнесла Людмила. – От Клеменса. Поэтому он и пригласил сюда пана Йоахима. Он собирался рассказать ему всё, что знал сам.

– Что именно? – требовательным тоном проговорил Вонский.

Людмила снова поднесла платочек к глазам.

– Не знаю, больше я ничего не знаю… Я старалась его успокоить, он страшно из-за этого переживал. Больше ничего конкретного не сказал, только заявил, что не желает никого бездоказательно обвинять, что прямо назвать вора не может, а знает только некоторые факты.

– Я узнал об этом весной,– сказал Станиславский. – От Клеменса. Он вызвал меня к себе, был очень взволнован. И сказал, что нашёл наши экспонаты в «Десе» в Кракове.

– Почему он решил, что это наши? – прервал его Вонский.

– Потому что когда-то порылся в поступлениях и запомнил некоторые вещицы, хотел даже устроить выставку, но тут как раз нам урезали бюджет… Короче, он их узнал.

– Почему ты ничего мне не сказал? – процедил Вонский. – А я тут сижу теперь дурак дураком!