«Звезды» – это страничка из воспоминаний Александры Михайловны Коллонтай, известного деятеля русского революционного движения (1872–1952).

Описанный факт относится к тому времени, когда по поручению большевистской военной организации, являясь членом Исполкома Петроградского, Совета, А. М. Коллонтай вела агитацию среди матросов Балтийского флота.

Печатается впервые

Январь 1918 года. Сумерки. Смольный в огнях светится. И за окнами жизнь шумит и кипит по-обычному. На лестнице встречаю матросов с наганами, красногвардейцев, которые взволнованно что-то обсуждают и спешат. На широкой . лестнице Смольного, как всегда, накурено и спертый, тяжелый воздух. Пулеметы и ящики с военным снаряжением.

На вечер назначено совещание Совнаркома. Но я нарочно пришла пораньше, чтобы застать Якова Михайловича Свердлова. Пришла я настолько рано, что иду прямо в кабинет Ленина и, уверенная, что там никого нет, не постучавшись, отворяю дверь.

В комнате темно, но я могу различить у окна стоящего человека и по силуэту, вырисовывающемуся на фоне ясного зимнего неба, узнаю, что это Владимир Ильич. Я замираю от неожиданности и неловкости, что ворвалась, не постучав.

Владимир Ильич стоит неподвижно, спиной к дверям. Он смотрит в окно, высоко подняв голову, очевидно, глядит на небо. А небо зимнее, светлое и очень звездное. Я боюсь пошевелиться. В комнате тихо-тихо...

Неожиданно голос Владимира Ильича прерывает тишину:

– Звезды, – говорит он. – Какие звезды сегодня! Очевидно, мороз покрепчал.

И вдруг, повернувшись в мою сторону, спрашивает:

– А вы когда-нибудь смотрите на звездное небо?

Мой ответ:

– Когда бываю на океане или в деревне.

– На океане? Ах, да, ведь вы были в Америке! А я в ранней юности очень хорошо знал все созвездия, теперь начинаю забывать. Некогда... Вы, собственно, к кому, ко мне?

Я ответила, что к Якову Михайловичу.

– Да, он обещал прийти пораньше.

Я выхожу из кабинета и сталкиваюсь с комиссаром флота Измайловым. По выражению его лица сразу понимаю, что случилось что-то очень серьезное. От товарищей, столпившихся в соседней комнате, узнаю о том, что матросы устроили самосуд над двумя эсерами.

Я поспешила обратно в кабинет Ленина. Никогда я еще не видела Владимира Ильича таким возбужденным и рассерженным. Всегда бледное его лицо побагровело, и в голосе звучали непривычно грозные ноты. Высокий, плечистый матрос, комиссар Балтфлота Измайлов, показался мне вдруг маленьким, растерянным и напуганным.

– Самосуд! – говорил Владимир Ильич. – Мы не потерпим этого. И виновных предадим законному народному суду. Скажите вашему Балтфлоту: то, что вынужден был терпеть Керенский, того не потерпит власть рабочих и крестьян. Наше государство народное, а народ требует законности и справедливости. Можете идти.

И затем, повернувшись ко мне, Владимир Ильич уже другим тоном, но очень внушительно и серьезно добавил:

• Страницы:
• 1
• 2
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.