— Вы летом к нам приезжайте...

Только не спрашивайте костромичей, куда поехать летом, чтобы увидеть красоту этого края в пору цветения. Не спрашивайте не потому, что, как гласит поговорка, всяк кулик свое болото хвалит, а потому только, что земля костромская и впрямь, куда ни кинь — на север ли, на юг, на запад или на восток, — прекрасна. От одних лишь названий, украсивших карту Костромщины, голова идет кругом: Судиславль, Кологрив, Солигалич, Чухлома, Судай, Пыщуг, Красногорье... Александру Николаевичу Островскому, связавшему свою жизнь с костромской землей, ведомы были и другие края, но ни о каком другом не писал он с таким восхищением и любовью: «Что за реки, что за горы, что за леса!.. Если бы уезд этот был подле Москвы или Петербурга, он бы давно превратился в бесконечный парк, его бы сравнили с лучшими местами Швейцарии, Италии...»

Писал он это, сидя на веранде своего дома в усадьбе Щелыково. От самой веранды далеко вниз уходят с горы вековые деревья, а там по ровной зеленой лощине тихо вьется в низких берегах речка Куекша, укрытая мелкими ивовыми зарослями. Дом с верандой, обращенной к реке, вознесен высоко и хорошо виден из деревень Ладыгино и Бережки. Крестьяне, которых Островский чуть ли не каждого знал поименно, всякий день видели на веранде привычную им фигуру в длинном и мягком халате и, проходя низиной на крестьянские работы, говорили с почтительным уважением к человеку и к непонятному его труду.

— Лексан-то Николаич пишет.

И по сей день помнят старики рассказы своих отцов о простом и добром Александре Николаиче, который жил с ними душа в душу, по поговорке: свои люди — сочтемся. Рассказывают, что, когда мужики из соседних волостей говорили ладыгинским и бережковским «ваш барин», те их тотчас обрезали:

— Это у вас барин, а у нас писатель!..

В Щелыкове, в том самом доме с верандой, где жил и писал Островский, создан интересный музей великого драматурга. Создан — неуместное здесь слово, и да простят мне высокий штиль, — сотворен! Хочу, чтобы всякий, кому не довелось здесь еще побывать, до поры поверил мне на слово: это один из самых лучших музеев такого рода. Не потому только, что он богат уникальными экспонатами, подобранными с удивительным тактом и хранимыми в их первозданности, но главное потому, что в самом этом небогатом доме, в саду и окрестностях с какой-то удивительной чуткостью сохранена атмосфера живого присутствия хозяина дома и самого духа его творчества. Здесь всегда звучит живая русская речь, чистая, емкая, сочная, а не экскурсионная казенщина, каковую — увы! — приходится частенько нам слушать в местах подобных... И тут не могу обойти добрым словом сотрудников музея — а это все молодежь! — которые всюду, где только можно, собирают сейчас музей крестьянского быта времени Островского. Верю — а не верить нельзя! — что уже в этом году, к стопятидесятилетнему юбилею Островского, музей такой будет.

Как ни жаль расставаться с гостеприимным и милым Щелыковом, но другие летние красоты края зовут в дорогу. А в эту пору нет здесь дорог прелестнее, чем реки. Рек и речек на костромской земле считают больше трехсот, и все их в конце концов вбирает в себя Волга. Реки здесь тихие, текут не торопясь, точно всматриваются в живые перемены летнего пейзажа; огибают холмы и возвышенности, стелются по заливным лугам, пересекают суходолы. Путешествия по воде, по тихим русским речкам, имеют свои неоценимые преимущества. В городе мы живем торопливо, и жизнь наша по большей части складывается так, что мы утрачиваем драгоценнейшее человеческое качество — созерцательность. Мы даже стыдимся произносить это слово, а между тем именно созерцательность помогает человеку увидеть и понять то, без чего его жизнь оставалась бы много беднее. Путешествуя по тихим речкам костромского края, это начинаешь ценить и беречь...

Пристать к берегу пришлось уже в темноте. Ночлег у реки приятен и сладок, но короткий июньский сон был прерван в самом начале. Я проснулся от странного звука. Трудно объяснить это словами, но было похоже, что в воздухе летней ночи звонят тысячи серебряных колокольчиков. Звон этот был серебристо-тонок, почти хрупок, но в то же время настойчиво весел. Я не мог вспомнить ни одного музыкального инструмента, способного воспроизвести этот поразительный звук. Сон как рукой сняло, да и уснуть было бы грех. Только утром, с первым солнцем, понял я, откуда исходил удивительный этот звон. От самого берега по всему пологому склону разлилось огромное голубое озеро. Передо мной была простая, но для горожанина поразительная картина — цветущий лен. Голубое озеро было спокойно, но стоило только шевельнуться ветру, как озеро льна чутко отвечало ему — пологой, длинной волной или отрывистой рябью, и тогда опять шел этот серебряный звон.

Посевы льна на костромской земле поистине необъятны, и недаром Кострому издавна называют столицей русского льна. Гордость Костромы — комбинат имени Ленина. И гордость законная. Впрочем, костромичи могут гордиться и другими достопримечательностями,

«Славен город Кострома» — эта строчка из некрасовских «Коробейников» знакома нам с детства, но всякий раз, приезжая в Кострому, вспоминаешь ее снова. Слава Костромы прошла по всей ее тысячелетней истории, окрепла и утвердилась в наши дни новыми сверкающими гранями. Тысячи лет назад с верховьев Волги спустились сюда ладьи первых переселенцев-славян, и здесь, на левом берегу, у впадения реки Костромы, основан был город, и до последнего времени каждый, кто постиг основы географии, мог бы сказать: Кострома — город на левом берегу Волги. Только совсем недавно в географию пришлось внести существенную поправку: перешагнув Волгу, новым своим районом поднялась Кострома на границе лесного Заволжья. Новый красавец мост соединил обе части города.

Встав в центре Костромы, на Советской площади, вы сразу увидите его особую архитектурную планировку — она напоминает распахнутый веер.

Об архитектурных памятниках Костромы написаны сотни книг и тысячи страниц исследований, но только живое присутствие может дать представление о свойственном Костроме тонком и умном соединении старого и нового. Современные здания из стекла и бетона словно в больших ладонях держат по-прежнему сверкающие жемчужины нашей истории и культуры. Может быть, поэтому в Костроме, как, пожалуй, ни в одном другом древнем городе нашей земли, постоянно работает множество киноэкспедиций — начиная от XIV века здесь можно найти исторический фон всех эпох России.

И не это ли соединение нетленной красоты прошлого и сегодняшнего вправе мы назвать драгоценной особенностью не одной только столицы края, но и всей костромской земли!..

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.