- Товарищ генерал, разрешите доложить, - оживился вдруг старший лейтенант. - Комната эта, оказывается, тоже вроде исторической. Здесь жила знаменитая Францишка Красинская. Вон видите, в лесочке белеют камни. То был замок сына Августа II, курляндского королевича, называется «Зверинец». Он туда охотиться приезжал. А Красинская проживала здесь. Ну тут у них роман и начался. Родилась потом у них дочка Мария-Христина, а от неё и род итальянских королей пошёл...

Генерал усмехнулся:

- Видите, товарищ старший лейтенант, куда мы с вами забрались, путешествуя от Волги к Висле. Вот пройдём Европу, - пожалуй, сможете экзамен на доктора исторических наук сдавать, а?.. - И вдруг лёгкая тень легла на его лицо: - Вот только путешествие это недёшево стоит нам. Мухина-то мы здесь похоронили. И не одного его. Какие люди здесь остались! Шесть контратак за один день... Генерал указал рукой на позолоченные осенним солнцем памятники, стоявшие над обрывом. Заботливая рука укрыла солдатские могилы дёрном, обнесла их резной решеткой и украсила цветами. Лёгкий ветерок с Вислы шевелил листву, опавшую на дорожки, словно ласкаясь к земле, которая приняла храбрецов, взявших приступом этот замок и погибших в его стенах...

В ту же ночь мы отправились к майору Нехаеву на передний край.

Высокий, черноглазый майор, с густой шевелюрой, сидел за столом, покрытым бумагой. Тикал будильник. В зеркале над столом отражалась аккуратно подвешенная на деревянных плечиках парадная гимнастёрка с тремя новенькими орденами. У изголовья тщательно заправленной койки лежала стопка книг. По всему чувствовалось, что здесь живёт человек, для которого война стала бытом, и трудно было представить, что до 1941 года Даут Еретжебович Нехаев был человеком самой мирной профессии: учителем в маленьком адыгейском ауле Вечепший.

О битве за древний замок майор вспоминает с волнением. Да, это было жаркое и притом лихое дело! Когда полк переправился через Вислу и зацепился за левый берег, он сказал себе: «Ну, Даут, здесь надо держать ухо востро».

Через Вислу плыли под огнём, плыли на лодках, на брёвнах, на мешках с сеном. Вся артиллерия осталась за рекой. Патронов и гранат было столько, сколько могут унести на себе люди. Походные кухни переправить не удалось. Промокшие, усталые люди жались к узенькой полоске песка у берега, и впереди были кручи и на них вот этот чертов замок, набитый фрицами...

Солдатам майора Нехаева была указана самая трудная дорога - прямо на замок. Они неслись грозно и неотвратимо, и криками «ура», с трескотнёй автоматов, вскакивая и падая, карабкаясь по хрящеватым кручам, цепляясь за бетон укреплений, воздвигнутых ещё в 1914 году русскими сапёрами.

Нервы немцев сдали, и они начали пятиться назад. Гарнизон замка попытался укрыться за его стенами, но советские бойцы ворвались в него и в ожесточённой схватке большую часть гитлеровцев уничтожили, остальных взяли в плен.

Но мало было захватить замок: надо было его удержать. Немецкий генерал, узнав о том, что русские уже в замке, пришёл в бешенство и приказал своим частям, во что бы то ни стало замок вернуть. Из леса выглянули танки. Зарычали самоходные пушки. Густыми цепями пошли на штурм только что оставленного замка автоматчики. Пять контратак отбили защитники замка. Ряды их редели. Но когда немцы в шестой раз бросились на штурм замка, они встретили такое же упорное сопротивление, как и в первый раз. Пятнадцати немецким автоматчикам удалось проскочить по старому цепному мосту в крепость. У защитников замка уже не оставалось патронов, и они дрались врукопашную, штыками, прикладами автоматов... И к концу дня, когда немцам казалось, что их победа обеспечена, наши бойцы получили подкрепление - и немцы проиграли бой...

- Ну, а теперь, как видите, мы ушли вперёд, - сказал задумчиво майор. - Все, кто остались живы, награждены. У каждого добрая зарубка в памяти...

И, вспомнив что-то, он улыбнулся и достал из кармана какое-то письмо:

- Вот. Сохранил как сувенир. Мои бойцы там, в замке, подобрали. Как вам понравится?

На изящном конверте, покоробившемся от сырости, было написано:

«Ясновельможному пану князю Леону Козловскому. Почта Яновец, над Вислой».

- Это последний владелец замка, - пояснил майор. - Вы прочтите - словно страничка из великосветского романа.

Я развернул твёрдый листок с тиснёным гербом. Ализариновые чернила ещё не выцвели. Охотнее изъяснявшаяся по-русски, нежели на родном польском языке, графиня писала по старой орфографии - с ятями и твёрдыми знаками:

«12 февраля 1932 года. Варшава.

Дорогой князь, я всё ещё сижу в Варшаве и не знаю, когда уеду: никак не могу закончить дела, очень мне всё это неприятно. Но зато думала увидеть Вас перед отъездом, так как Вы писали, что работы в замке окончатся к январю. Теперь узнала от Николая Николаевича, что и к февралю Вы не приедете в Варшаву...

Очень жаль, но что же делать!

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.