— Значит, ты уже вырос? — спросил я. Витька снова улыбнулся.
— Есть такое мнение, что вырос... И ты вырос, Алешка. Вот бригадиром будешь.
— Это должность у меня вырастает, — мрачно сказал я. — А сам я как был, так и есть.
— Должность, должность, — передразнил Виктор, — что ты заладил? Мы тебе еще и разряд подкинем. Жизнь как устроена? Все, что ли, равные? Нет. Если бы все были равные, производство страдало бы. И жизнь была бы не в жизнь. Потому что не было бы стимула расти. Понимаешь? Заинтересованность должна быть. Тот не солдат, кто не мечтает стать генералом.
— А ты мечтаешь?
— Это только телята ни о чем не мечтают, — уклончиво ответил Виктор.
И тогда в разговор вмешался Коля Сбитнев.
— Знаешь, Моргунов, — сказал он, — ты опоздал родиться. Лет пятнадцать назад тебе бы цены не было... Ты, брат, доносов еще не писал?
— Каких доносов? — насупился Витька.
— Обыкновенных, — пояснил Коля. — Такой-то и такой-то мешает мне строить коммунизм. Уберите его к чертям собачьим, чтобы он не мозолил мне мои передовые глаза... Не писал?
Витька набычился.
— Мне писать ни к чему. Я не писатель... А если кто-нибудь действительно попробует мешать...
— Так что? — перебил Коля.
— А то, — сказал Виктор, — ты меня не трогай... Понял?
— Почему же? — спокойно спросил Коля, но Виктор вместо ответа вдруг дружелюбно улыбнулся.
— Брось, Николай... Чего нам с тобой ссориться? Даже неприлично...
Коля побледнел и спросил:
— Семка Кавун — твоя работа, жаба? Витька отскочил от Коли как ошпаренный. Но
Коля не унимался:
— Ну? Ты! Генерал!
В 11-м номере читайте о видном государственном деятеле XIXвека графе Александре Христофоровиче Бенкендорфе, о жизни и творчестве замечательного режиссера Киры Муратовой, о друге Льва Толстого, хранительнице его наследия Софье Александровне Стахович, новый остросюжетный роман Екатерины Марковой «Плакальщица» и многое другое.