Взгляд в сердце

- Нет, почему же? В Ашхабад.

- Да? Чудесно! Значит, всю дорогу у меня будет попутчик.

- А вы тоже в Ашхабад? - И тут мое лицо, помимо воли, расплылось в улыбку, сдержать которую я не мог при всем желании.

В общем, мы разговорились и проболтали часов до пяти утра. Звали ее Лидой, Лидией Сергеевной Озеровой. Она училась на четвертом курсе медицинского института в Одессе, и мне казалось просто странным, что за все эти годы мы с ней ни разу не встретились, хотя десятки раз бывали в одних и тех же местах. Сейчас у нее были каникулы, и она ехала к брату, который работал в Ашхабаде в какой - то поликлинике.

Так началось наше знакомство, а к концу пути я влюбился, как мальчишка, каким я и был, в сущности, тогда, пятнадцать лет назад. От Лиды я не отходил ни на шаг и с тоской думал, что вот приедем в Ашхабад и кончится мое счастье - счастье быть с ней. Но все сложилось на редкость удачно.

Перед тем как брат увез Лиду в своей машине, она, забросив вещи на сиденье, подбежала ко мне и сказала:

- Вы, пожалуйста, приходите к нам. Придете, да?

Я был на седьмом небе. Вытащил блокнот, записал Лидин адрес, и она, как козочка, понеслась к машине. Прежде чем открыть дверцу, Лида еще раз обернулась и крикнула:

- Вас когда ждать в гости?

«Хоть сегодня!» - пронеслось у меня в голове, но мне показалось, что так неудобно. Я дал себе два дня отсрочки и обещал придти в субботу.

Лидиного брата я рассмотреть не успел. Остались в памяти лишь очки да бородка клинышком.

Сам понимаешь: субботы я еле дождался, а после нее мы с Лидой уже не разлучались. Две недели промелькнули, как один день, до отказа наполненный счастьем. Отпуск мой подошел к концу, да и Лидочке надо было собираться в обратную дорогу, а я, понимаешь, все никак не отважусь заговорить с ней о самом главном. Однажды, правда, завел речь о женитьбе вообще, но Лида меня подняла на смех; на том разговор и кончился.

И вот, когда наступил последний день - завтра Лиде надо было ехать, - я решил, что хоть раз в жизни мне тоже можно быть смелым.

Вечером мы были в кино, смотрели фильм о летчиках... Возвращаемся домой, а на душе такая тоска, что передать невозможно. Я Лиду впервые под руку взял. Ее ладонь - узкая такая, нежная - очутилась в моей руке, и я ее чуть пожал, а она в ответ тоже мою руку еле заметно пожала.

И от этой ласки предстоящая разлука показалась мне такой немыслимой, такой ненужной!

Дошли до Лидочкиного дома, нужно было прощаться, но я опустился на лавочку, и она села рядом со мной.

Я слышал ее дыхание, видел ее лицо, такое грустное, задумчивое, и решился.

- Лидочка, - говорю, - не могу я без тебя. Не хочу, чтобы ты уехала. Оставайся тут, мы поженимся... Ты ведь знаешь, я тебя очень, очень люблю...

Сказал и сам почувствовал, что бледнею от волнения. А Лида молчит, руками в лавочку вцепилась, голову опустила, и волосы, как тогда, на вокзале, по плечу рассыпались. Осторожно взял я Лиду за плечи, хотел к себе повернуть, в глаза ее посмотреть, а она вдруг уткнулась лицом в мое плечо и горько - горько заплакала.

Я растерялся. Так мне ее жалко стало, и понять ничего не могу. Глажу ее по голове, по плечам, бормочу что - то глупое, что, мол, нечего ей расстраиваться, и плакать незачем, и если она меня не любит, так это - дело ее...