Во имя человека

В клинике как-то предстояло сделать операцию. Больного приготовили, уложили на стол, ввели ему в поясничную область обезболивающий раствор. В последнюю минуту операция почему-то была отложена, а через несколько дней услуги хирурга вообще были излишни: больной выздоравливал. Его излечила подготовительная процедура. Другому больному ввели раствор в ту же область, опять операцию почему-то отложили, и также наступило выздоровление.

Вишневский был прежде всего клиницистом - верным слугой своих больных. Он не стал терзать себя сомнениями и как человек, обнаруживший клад, стал черпать из его сокровищницы живительную силу.

Так явился на свет новокаиновый блок. Он излечивал рожу, тяжёлые формы дизентерии, язвы конечностей. Больные в течение недели поправлялись и покидали постель.

Вишневский не верил собственным глазам. Всё это было невероятно, необъяснимо. Одно и то же воздействие на организм - невинное вливание новокаина - обрывало течение самых различных болезней. Исчезали отёки, где бы они ни возникали, прекращались цинга, заболевание глаз, желудка и почек. В несколько дней излечивались тяжёлые кожные поражения, опасные гангрены и так называемое «заражение крови». Бронхиальная астма, страдания кишечника, ревматизм и туберкулёз нередко меняли свой характер под влиянием новокаинового блока.

... Когда бывший студент Казанского университета Вишневский попал в сибирскую больничку врачом, он порядком удивил персонал больницы тем, что очень неохотно брался за инструменты, иногда положительно избегал ножа. Придёт больной с открытой раной, просит, умоляет его:

- Разрежь, сделай милость, скорей бы, не канителиться!

Врач выслушает его и поступит по-своему: зальёт рану иодоформенной эмульсией, наложит повязку, пропитанную этим раствором, и забинтует.

Молодой хирург после операции вводил в раны тампоны, пропитанные йодоформом, лил в осумкованную полость раствор.

- Помилуйте, - удивлялись врачи, - тампоны кладутся для отсасывания гноя, а вы их смачиваете эмульсией! Хирург должен стремиться осушить полость, а вы заливаете её!

- Пусть я ошибаюсь, - отвечал им Вишневский, - но, обливая рану маслянистым раствором, я испытываю ощущение, что оказываю тканям величайшее благодеяние.

Однажды к нему явился на приём охотник. Больной снял тряпку с руки и обнажил развороченную кисть. Залитая кровью и гноем, простреленная дробью, она имела уже следы омертвения.

- Что, доктор, пропала? - спросил тревожно больной. - Семья - пятеро душ. Охотник без руки не работник... Может, спасёшь? - с надеждой ждал он ответа.

Надо было спешить, пока процесс распада не зашёл слишком далеко. Законы хирургии предписывали немедленно ампутировать кисть, отнять её, не теряя ни минуты. Хирург обильно залил раненую руку перуанским бальзамом и... спас руку охотника.

Нет, что бы ни говорили, он не откажется от средства, которое оберегает людей от несчастий!

О своей новой эмульсии хирург рассказывал невероятные вещи. Ей, во-первых, присущи лучшие свойства антисептического средства: она убивает гноеродных микробов, не подавляя при этом клеточную ткань, и, что самое главное, не разлагается в ране. Этим бальзамом можно залить открытую полость, можно оставить в ней тампоны, пропитанные этой эмульсией. Смоченный тампон способен одновременно успокаивать боли, отсасывать гной и содействовать заживлению раны. Но и это не всё. Подобно новокаину, бальзам дружественен нервам и воспалённой ткани. В тех трудных случаях, когда язва или рана не выносят никакого прикосновения, бальзамная повязка словно обезболивает её. Очаг страдания затухает, и наступает успокоение. При остром аппендиците, когда обнаруживается, что удаление отростка невозможно, мазевый тампон, оставленный в полости, меняет картину процесса - вспышка воспаления угасает.

Десятилетия изучал А. В. Вишневский анестезию, блокаду и действие бальзамических мазей. Пришло время спросить себя: какое место этим средствам будет отведено в науке? Промелькнут ли они, едва осветив глубины человеческой природы, или останутся надолго в медицине?

Вишневскому ясно, что мазевая повязка, новокаиновый блок и анестезия действуют на болезненный процесс сообща. Всякий раз, когда он пускал в ход эти средства - вместе или порознь, - организм отвечал одинаково: либо начавшаяся болезнь обрывалась, либо текущая стадия процесса быстро завершала свой ход, и поражённое место отграничивалось. Заведённый механизм страдания как бы замирал на границе разрушения и смерти. Нож отсекал отмершую ткань, и жизнь возвращалась в норму.

Бывало и так: Вишневский отказывался признать межу необратимых последствий. Иногда рука не поднималась на конечность, поражённую гангреной. Тогда завязывалась борьба между учёным и силами смерти. На помощь новокаиновому блоку являлась бальзамная повязка, дружественная нервам. На почерневшей ноге среди язв и гнойников островками возникала розовая ткань. Болезнь отступала, и за первой границей вырисовывалась другая...

Особенно широко проявила себя эта мазь на войне. Её высокие достоинства были отмечены санитарным командованием вооружённых сил страны. Поля сражения Великой Отечественной войны подтвердили, что анестезия, блокада и мазевая повязка Вишневского - величайшее благо для раненых.

Советское правительство высоко оценило беззаветный труд учёного. В 1942 году А. В. Вишневскому за разработку и внедрение методов новокаиновой блокады и масляной бальзамической повязки была присуждена Сталинская премия.