Вместе с солнцем

«Все было залито жарким пламенем солнца.

От сухих теней под забором пахло паленым. Но будет еще жарче. Сейчас еще утро - 9 часов. Возле заводского клуба собрались рабочие прокатного цеха; лица у всех улыбающиеся и в то же время удивленные; собрались с женами, детишками для того, чтобы всем поехать на дачу. Поехать на дачу, просто так - для того, чтобы провести свой выходной день на питательном, замечательно свежем и вкусном воздухе.

- Ну, уж это не может быть, чтобы просто так, ты мне не заливай - либо это субботник, либо какое собрание будет, уж я эти штуки знаю.

Фома Егорыч, один из старых прокатчиков, маленький сутулый человек в новом люстриновом пиджаке, снисходительно усмехаясь, твердил:

- Уж я знаю, сам дошлый, что это такое «просто так», не может быть это «просто так».

- А ты зачем, Фома Егорыч, пиджак новый одел, рази такой на субботник одевают? Знает ведь старый, а агитирует.

- Ну, ну, какой такой старый, вот уже выйдем в чистое поле, любого при всех вызываю.

Из распахнувшихся ворот клубного двора выполз нагруженный ящиками с бутербродами, квасом и еще какой - то снедью грузовик. Буфетчица в белом халате, придерживая подпрыгивающие на неровностях деревянного настила ящики, крикнула.

- Товарищи, может кто еще в машину влезет, а то боюсь, не растряслось бы в дороге.

Фома Егорыч живо откликнулся на призыв. Ухватившись за борт грузовика, он с неожиданной ловкостью впрыгнул в грузовик. Машина заурчала и двинулась. Фома Егорыч снял с головы белый соломенный картуз и помахал им.

Вслед за грузовиком двинулись к трамвайной остановке экскурсанты.

Сочно и зелено выкрашен лес. Здесь воздух, настоянный на прозрачной смоле, кружит голову.

Сосны. Как строен, последователен и высок веток слоистых разлапый размах. Поджаристый яркий песок прохладной журчащей речушки.

Все это разом нахлынуло на нас. И только воплями мы могли выразить свой восторг. Моментально кинувшись к реке, мы зарылись по горло в горячую желтую россыпь опаленного солнцем песка, и голубое теплованное небо заливало нам глаза своим блеском.

Фома Егорыч тут же с нами сидел на берегу, голый, белея своим сутулым бледным телом, похлопывая себя по груди и спине ладонями. Он все никак не решался лезть в воду и все «остывал». На его буром морщинистом лице пылала огромная умильная и восторженная улыбка.

- Вот она, благодать, вот она где, мать честная, - приговаривал Фома Егорыч, не находя слов, чтобы выразить свое удовольствие.

Накупавшись вдоволь, ребята направились к стоянке, вытащили из грузовика ящики со спортинвентарем, натянули волейбольную сетку, организовали две команды.

Мяч с, тугой начинкой сгущенного воздуха стремительно взлетел вверх и заметался под звонкими шлепками ладоней, затихая покорно только при звуках судейской свирели. Голотелые ребята прыгали за волейбольной сеткой, как большие желтые рыбы.

Сочно звенели городошные биты, с одного взлета стирая фигуру. Городки явились достоянием усатых отцов семейств. В этой игре они не роняли своей солидной степенности. приобретенной вместе с высокими разрядами.

Под зеленой прозрачной прохладной тенью берез, лежа на подостланных газетах, клады чествовали шахматисты. Изредка кто - нибудь рассеянно нарушал величественную тишину, высвистывая какой - нибудь пронзительный мотивчик и глухо и многозначительно говорил: