Вилюйское чудо

Они спустились на берег и сэли на гальку. Неподалеку глухо охнул взрыв: рвали дорогу к Вилюю. Ласточки с воплями вырвались из своих убежищ в береговых скалах и понеслись в таежную глубь, чтобы там прийти в себя от пережитого ужаса.

- Вот здесь и будет створ, - сказал Алексей. - Самое узкое место между двумя горами. Жаль только, все окрестности затопит. Говорят, водохранилищэ будет раза в два больше Цимлянского моря?

Григорьев кивнул и стал вытирать взмокшее лицо.

- Ну и дорожка, не приведи господь! Вам как первым строителям надо выдать значки «Альпинист СССР». Нет, я вполне серьезно... И вместе с тем не будь этих гор, нам нечего было бы здесь дэлать!

Вилюй долго издевался над инженерами. Все самые дерзкие и остроумные замыслы вдребезги разбивались о его недоступность. Полторы тысячи километров от Иркутска и триста пятьдесят от Мухтуи! Как забросить на Вилюй цемент, машины, арматуру? Днепровская плотина взяла восзмьсот двадцать тысяч кубометров бетона. Это приблизительно пятьдесят тысяч пятитонок одного цэмзнта. А если возить цемент на самолетах? Стоимость Вилюйской плотины вырастала в дзсятки миллиардов рублей. Пугало и другое: огромные колебания температуры в этих краях. Ни одна обыкновенная плотина не выдержала бы таких колебаний. Тут было над чем ломать голову. Пожалуй, никогда еще ни одному энергетику мира не приходилось решать более сложной задачи.

На берегах Вилюя забелели палатки гидрологов. Здесь заполнялись графы речного «паспорта»: состав воды, строение русла, скорость течения. Чтобы заполнить графы этого «паспорта», люди потратили не один месяц, пройдя тысячи непроходимых километров и переворошив тонны породы.

И вот однажды мимо озадаченного вахтера московского «Гидроэнэргопроекта» быстро прошел сухой, как щепка, человек в резиновых сапогах. На его полевой сумке болтался зеленый авиационный ярлычок «Иркутск - Москва». Эта сумка показалась вахтеру подозрительной. Но не успел он что-нибудь предпринять, как человек с сумкой уже проскочил на второй этаж - прямо к директорскому кабинету. Вскоре туда же устремились четверо взволнованных проектировщиков. А еще через час перед вконец сбитым с толку вахтэром снова оказался тощий человек в резиновых сапогах.

- Дайте прикурить, папаша!

Вахтер хотел было его обо всем расспросить, но тот вдруг прислонился к стене и закрыл глаза. Он спал.

В полевой сумке, привезенной из тайги, было подробнейшее исследование Вилюя на участке между порогами Эрбейэкк и Улахан - Хан.

Река сама подсказала простейший и единственный способ ее укрощения,

Вилюй судоходен только на семьсот километров от Лены. Дальше идут пороги и почти безлюдная тайга. У порога Таастах река сильно сужается. Диабазовые глыбы скал сурово засматривают в ржавые речные струи. Иногда от

малейшего сотрясения огромные валуны с грохотом срываются в воду, и Вилюй разъяренно крошит волны о неожиданное препятствие. А что если?.. Что если устроить искусственное землетрясение? Расколоть берега динамитом и сбрасывать, сбрасывать в реку огромные каменные туши? С каждым днем насыпь будет расти: десять, двадцать, сорок, семьдесят метров... А Вилюй? Он на время строительства повернет в туннель, приготовленный для него человеком в береговой скале...

Так рождался замысел полярного Днепрогэса, самой северной и самой необычной станции Союза. Так рождался замысел первой каменно-набросной плотины в условиях вечной мерзлоты. Этот проект давал возможность при общем объеме выемок, насыпей и скальной наброски в четыре с половиной миллиона кубометров использовать всего шестьдесят четыре тысячи кубометров бетона! К тому же скальной плотине не страшны никакие капризы суровой здешней природы. С каждым днем проект становился проще и реальнее. Уже было ясно, что и здание станции не придется перевозить по частям на самолетах, как ананасное варенье или книги. Его вырубят в правобережной скале, подобно древнему китайскому городу. Это будет не только дешево, но и практично: агрегаты избавятся от стоградусных колебаний атмосферной температуры. А вода на агрегаты будет подаваться по особому каналу, тоже пробитому в скале.

Для строительства Вилюйской ГЭС был назначен головокружительно смелый (как и весь проект) срок. Инженеры доложили правительству, что уже в 1963 году через мерзлотную якутскую тайгу зашагают к алмазным месторождениям высоковольтные вышки. Огромный, в пять Франций, край, веками цепеневший среди снегов, покроется городами, фабриками, шахтами.

- Вот вам и сказка о спящей царевне, - усмехнулся Григорьев. - Только, чтобы разбудить нашу Якутию, потребуется не поцелуй сказочного принца, а электрический заряд большой мощности. И мы его дадим...

Он, очевидно, видел в этот момент всю плотину и даже слышал рев запертого Вилюя...

День все хотел и не мог перейти в ночь. Неестественно огромное солнце стекало багряным огнем в тайгу за Вилюем. Комары, возмущенные запахом диметила, зудели у самого лица, отравляя торжественную тишину заката. За рекой в поселке геологов вспыхнули бледные огоньки. И чистый женский голос запел будто совсем рядом:

Над тайгою туманы легли... Где-то в сердце Якутской земли Мы поставим палатку у гор И разложим из веток костер... Жизнь геологов - та же вода, Незаметно промчатся года. А захочется жизни сполна - Уж глядишь, на висках седина...

- Странная песня, сразу видно, что студенты придумали, - почти сердито сказал Григорьев. - Жизнь сполна - это, по-моему, когда человек делает все, что в его силах...