— Как его фамилия? Случайно, не Репин?
— Вы плохо изучали историю искусств, Репин пил только кефир. Ну, так вот, сидим мы с приятелем, а он вдруг говорит после восьмой рюмки: разве это кирянье? Хилость. Жаль, не пришлось мне покирять, пардон, выпить в компании с одним заядлым морячком. Морячок уходил в дальнюю командировку и пропивал с друзьями подъемные. Он понимал толк в нашем деле, и друзья его были все свои парни, приличные художнички. Морячка звали Магеллан, а за столом у него сидели Рафаэль, Микеланджело и Бенвенуто Челлини. Вот тот, между прочим, был чеканщик...
«Провожая» после спектакля чету Верманов, Кирилл обогнал знакомую парочку: Славин, не торопясь, шествовал со своей новой приятельницей, слегка склонившись к ней и галантно поддерживая под локоток. Девушка уже не потупляла взор, она искоса посматривала на Славина снизу вверх, и даже в сумерках можно было разглядеть, что она улыбается. А Славин болтал, как заведенный.
— Полагаю, теперь нам пора познакомиться, — донесся До Кирилла его самоуверенный голос. — Лучше поздно, чем никогда, как сказал одессит, опоздав на поезд. Меня зовут Леонид. А вас? Лиля? Тоже красиво. Знаете анекдот, как русский солдат ухаживал за польской паненкой?..
«Ну и ловкач!» — даже позавидовал Кирилл. Но тут же разозлился на себя: все-таки Славин поступал неправильно.
Инженер Иван Михайлович Шевцов бодро выскочил из трамвая и вбежал в вокзальный подъезд, толкнув массивную дверь. Его солидный портфель с ремнями и застежками сверкнул в живом луче солнца, пронизавшем зал ожидания. Широкими, не по росту шагами Шевцов пересек зал и вышел на перрон. Ударил станционный колокол. «Конечно, третий, — подумал Шевцов. — Прямо европеец, черт меня побери, — усмехнулся он, — прибываю в последнюю минуту».
Старик — проводник международного вагона, поглаживая запорожские седые усы, благодушно наблюдал, как Иван Михайлович, поставив свой портфель на асфальт, рылся по карманам в поисках билета. Едва инженер поднялся в тамбур, поезд мягко и почти незаметно тронулся.
В купе Шевцов был один. Да и вообще, насколько он мог заметить, международный вагон поезда Нижнелиманск — Харьков отнюдь не был переполнен. Иван Михайлович поставил портфель возле себя и, опершись на него, стал смотреть в окно. Поезд медленно тянулся, выбираясь из садов и мазанок городской окраины. А потом вклинился в грустную вечернюю степь.
Инженер, конечно, не мог видеть, как, вылетев из буфета, уже на ходу на подножку хвостового вагона вскочил запыхавшийся гражданин с небольшим чемоданчиком. Проводник, высунувший в дверь тамбура желтый флажок, укоризненно покачал головой, — что, мол, это ты, раззява, — и отодвинулся, чтобы впустить пассажира.
— А билет у вас имеется? — строго спросил он.
— Имеется, имеется, — суетливо и смущенно отвечал гражданин, вытирая мокрый лоб и вытаскивая картонный прямоугольник.
— Так у вас же в международный, — удивленно проговорил проводник, поднимая глаза на гражданина. Простоватый, одетый в скромный, неопределенного цвета костюмчик, тот никак не походил на пассажира международного вагона.
— Пожалуйте, — возвращая билет, сказал проводник. — Ваш четвертый отсюда будет, перед рестораном.
Иван Михайлович между тем, прислонившись к мягкой спинке дивана, развернул роман, взятый на дорогу. Он не успел еще вчитаться, как дверь отворилась и порог переступил новый пассажир.
— Здравствуйте. Извините, конечно, — вежливо произнес он.
«Вот тебе и одиночество», — недовольно поморщился Шевцов, но ответить постарался приветливо.
Попутчик поставил на диван чемоданчик, сбросил пиджак и повесил его на крючок.
— Уфф! — Вытащив платок, он вытер лоб и принялся обмахиваться. — Ужасно жарко! А тут еще спешка кошмарная. Это уж закон — перед командировкой обязательно времени не хватает. Поверите, без пяти шесть только закончил утверждение документов. Без этого ведь не поедешь. А надо еще вещи собрать, перекусить, переодеться, с женой проститься... Едва не опоздал.
«О, да ты к тому ж еще разговорчив, братец», — с досадой констатировал инженер и, сделав вид, что углубился в роман, не ответил на тираду соседа, которая прямо-таки взывала хоть о каком-нибудь сочувственном междометии.
В 11-м номере читайте о видном государственном деятеле XIXвека графе Александре Христофоровиче Бенкендорфе, о жизни и творчестве замечательного режиссера Киры Муратовой, о друге Льва Толстого, хранительнице его наследия Софье Александровне Стахович, новый остросюжетный роман Екатерины Марковой «Плакальщица» и многое другое.
Livejournal
LiveInternet
Блоги@mail.ru
Open ID
