— Даже ужасно?
— Ему главный конструктор всегда говорит: «Голубчик, сделайте одолжение, для вас распорядок дня не существует. — Майя шепелявила, копируя старческую манеру и глотая концы слов. — Ваше дело, голубчик, — думать. А думать не обязательно на службе».
— С чертежами у Комского все в порядке? Майя сухо отвечает, не глядя на меня:
— Он очень аккуратный. Все правила выполняет в точности. Если хотите, посмотрите его чертежи. Вот! — Она начинает раскручивать уже свернутую было толстую трубу.
— Не надо, не надо, Майя! В чертежах я все равно ничего не смыслю. В гимназии не было черчения.
— А вы кончили гимназию?
— Выскочил из пятого класса.
— Отчего ж не доучились?
— Напротив, ушел доучиваться. В Красную Армию.
— Сколько же вам было лет?
— Ну, знаете, пришлось чуточку прибавить.
В коридоре за стеной послышались громкие голоса, мужской и женский. Окошко распахнулось с такой силой, что дверка стукнулась о стенку. В отверстие пытались просунуться сразу две руки с чертежами. Они мешали друг другу, и тоненькая девичья ручка с ярко наманикюренными изящными пальчиками явно теснила сильную, но неуклюжую мужскую.
— Сенечка, ты успеешь, — смеясь, настаивал картавый голосок, — И потом я же первая!
— Ничего подобного, — мальчишеским баском возмущался Сенечка, — Ты меня оттолкнула, когда я уже открыл окошко. Я первый.
— Ну и что же? Все равно ты должен мне уступить. Я женщина, — Это было сказано с гордостью, словно о личной заслуге.
— А разве сегодня Восьмое марта?
— Остряк-самоучка! Вот не думала!
— Можно подумать, что ты вообще когда-нибудь думаешь.
— Да ты просто нахал.
— Лезешь без очереди, а нахал я! Женская логика.
В 12-м номере читайте о «последнем поэте деревни» Сергее Есенине, о судьбе великой княгини Ольги Александровны Романовой, о трагической судьбе Александра Радищева, о близкой подруге Пушкина и Лермонтова Софье Николаевне Карамзиной о жизни и творчестве замечательного актера Георгия Милляра, новый детектив Георгия Ланского «Синий лед» и многое другое.