- Это - не наше дело, - сказал Джак, - но отец Гогарти захочет узнать причину.
- Серьезно, Тим, что случилось?
- Ничего особенного, - ответил Тимоти. - Запомни раз и навсегда: я не католик больше. И в церковь ходить не буду. Понял? Я покончил с этим. Факт.
На следующий вечер, вернувшись с работы, Тимоти увидел на кухне священника, разговаривавшего с матерью. Отцу Гогарти было лет тридцать. Это был худой, маленький человечек с длинным острым носом, с зубами, которые так выдавались вперед, что отец Гогарти не мог плотно закрыть рот.
Тимоти поклонился ему и сел за стол.
- Тимоти, - спросил Гогарти, - ты поправился?
- В чем дело?
- Я спрашиваю: ты поправился? Излечился?
- От чего?
- Почему ты не был на мессе?
- Просто так.
- Просто так? Ты в здравом уме, Тимоти Шаннон? Что будет с твоей душой, когда ты предстанешь перед создателем?
- Ничего, - ответил Тимоти.
- Как?! - рот отца Гогарти открылся больше чем обычно. - Ты еще осмеливаешься богохульствовать!
Тимоти Шаннон, ты сейчас же станешь на колени и попросишь создателя простить тебе твой грех... Ну, повторяй за мной: «О милосердный...»
Тимоти откусил кусок хлеба. Лицо отца Гогарти от злости покрылось пятнами.
- Сейчас же встань на колени, наглец! - закричал он. - Какое ты имеешь право ослушиваться своего духовника?
- А какое право имеет он отдавать мне приказания, а? - проговорил Тимоти, и крошки выскочили у него изо рта и полетели прямо в лицо священнику.
- Мерзавец! - закричал Гогарти и ударил Тимоти по лицу.
На мгновенье воцарилась тишина. Затем послышался скрип отодвигаемого стула, и Тимоти в ярости схватил попа за плечи.
В 11-м номере читайте о видном государственном деятеле XIXвека графе Александре Христофоровиче Бенкендорфе, о жизни и творчестве замечательного режиссера Киры Муратовой, о друге Льва Толстого, хранительнице его наследия Софье Александровне Стахович, новый остросюжетный роман Екатерины Марковой «Плакальщица» и многое другое.