— Да и голос у вас стал, как у диктора, по всей горке громкоговорители вас транслируют! — пошутил я. Но Мальцев отнесся к этим словам серьезно.

— Знаете, какая это ответственность. Чуть неправильно что сказал, чуть запнулся — и все уже слышат, что ты ошибся. А ошибаться нам нельзя, особенно сейчас: в этом, третьем, решающем году пятилетки каждая заминка на транспорте обходится очень дорого. Грузов-то сколько! У нас все это в условиях соцсоревнования оговорено, за мою ошибку целая смена будет отвечать. А в соревновании все взаимосвязано: станция разделена по службам, как завод по цехам, службы делятся на смены, смены — на бригады. Так что работа каждого на виду, а моя еще как бы на слух проверяется...

Володя снова повернулся к пульту. На этот раз на горку въезжали сразу два состава. Параллельный роспуск! Такого пока не увидишь ни на одной из станций страны. Только Орехово-Зуевская сортировка может в считанные минуты перетасовать почти две сотни вагонов. Включены установки радиосвязи с машинистами тепловозов, зажглись световые табло, вспыхнули глазки фотоэлементов, готовы к работе автоматы-скоростемеры, автоматы-стрелки, автоматы-замедлители... И всей этой сложнейшей техникой сейчас управляет двадцатидвухлетний техник, комсомолец Володя Мальцев, который только начинает свой трудовой жизненный путь.

Вагоны и сосны

В стенах стеклянного домика маневрого поста, как в зеркале, отражались сосны. До них рукой подать. Так и хочется спуститься по лестнице, пробежать по путям метров двести, перепрыгивая через рельсы, потом спуститься с насыпи — и вот они, сосны с терпким запахом смолы.

Тонко запищал зуммер. Галя Полякова наклонилась к селектору:

— На выходе маршрут семнадцать — десять, диктую номера вагонов...

Вагоны проплывают прямо перед окнами, разглядеть номера очень просто. Продиктуешь, пересчитаешь их — и вся работа! А раньше...

Галя зябко повела плечами — вспомнила зиму, когда в полушубке, в валенках выбегала она навстречу составам. В одной руке карандаш, в другой тетрадка, под локтем фонарь. Так и бежишь вдоль состава — посветишь фонарем на номер вагона, запишешь в тетрадку номер — и дальше. Снег под ногами грязный, мазутный, из-под вагонов сквозной ветер бросает в лицо колкую снежную пыль… А подтает снег — того хуже: как побежишь по такой каше? Правда, потом всем девчонкам-счетчикам выдали переносные рации: бежишь вдоль вагонов и диктуешь...

— Ты что, Галка, замечталась? — окликнула ее напарница Люся Кукушкина. — Смотри состав прозеваешь...

Нет, состав-то она, конечно, не пропустит. Уже сколько лет Галя на этой работе, и никаких ЧП не было. Теперь надо в техникум поступать, получать специальность — вон сколько на станции интересной работы! Хорошо бы поработать на маршрутно-релейной централизации: сидишь в большом зале, перед глазами на схеме лампочки мигают. Каждая лампочка — это поезд. Товарный, курьерский, пассажирский. А ты нажимаешь на кнопки и распоряжаешься, куда какому поезду ехать.

Все это возможно, только учиться надо. Вот рядом сидит Рыжова Раиса Владимировна, дежурная по посту, — ей сколько уже лет, а сама в вечерней школе учится! Раньше ходила по путям с метелкой — стрелки чистила, переводила их вручную сотни раз за смену, потом обходчицей была, а теперь сидит у пульта и управляет целым маневровым районом. Ручной-то работы на станции нет теперь вовсе. Как это сказали недавно на комсомольском собрании: теперь главная цель перед молодежью станции — стать рабочей интеллигенцией. А для себя Галя уже решила: надо еще бороться за звание лучшего по профессии — есть такой пункт в условиях соцсоревнования комсомольцев.

Галю отозвал селектор — подходил очередной состав. Отражение сосны в окне вздрогнуло и исчезло: мимо шли вагоны, вагоны, вагоны...

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.