Укрощение «Сатанаила»

«Нечего сказать, хороший вышел бы из тебя фронтовик, - язвил себя Ваня, - если ты думаешь не о том, как победить опасность, а только, как избежать её! - и вдруг озлившись, приказал себе: - Завтра же приступить к чистке и выводке «Сатанаила»!»

Наградив себя несколькими крепкими ругательствами, Бударкин занялся разработкой стратегии и тактики наступления.

Как легче покорить своей воле свирепого жеребца?

О лошадях, о их характерах, о знаменитых рекордистах скачки, воспитанных по всем правилам племенного коневодчества в роскошных конюшнях, и о безызвестных, скромных, но не менее быстроходных питомцах оренбургских степей на заводе говорилось много.

История оренбургского казачества, неразрывно связанная с кочевьем, с кавалерийской атакой, с передвижением по огромным пространствам, выработала представление о лошади как о самом надёжном, самом быстром и самом поэтическом средстве передвижения. Появление автомобиля, быстрое насыщение машинами оренбургских степей не изменили этого представления. Старая любовь к лошади сохранилась.

- Лошадь - крыло! - запомнилось Ване услышанное от одного из рабочих завода выражение.

- Конь должен быть, как ветер, - говорил другой.

Но в разговорах о том, как обращаться с конём, всегда сквозило недоверие к покорности этого животного, которое так давно считается домашним. Всем на заводе была известна поговорка: «Нашёл казак на дороге мёртвую конскую голову - первым делом взнуздал её».

«Как взнуздать «Сатанаила», - задавал себе вопрос Ваня, - строгостью или лаской?»

- Боже тебя сохрани не только замахнуться на «Сатанаила», но даже грубо крикнуть на него, - предупредил Бударкина директор.

И старые конюха говорили то же самое:

- «Сатанаил» обиды не забывает и не прощает. Шаповал всегда с ним лаской обходился: «Холя, жеребчик, холя, холя...»

На следующий день Ваня сделал первую попытку надеть на «Сатанаила» недоуздок. Несколько конюхов и бригадир стояли наготове с плётками, чтобы спасти товарища, если жеребец бросится на него. Ваня, ласково окликая непокорного и поглаживая ему лоб, снизу поднёс недоуздок к морде. Он уже почти - застегнул пряжку, как «Сатанаил» взвился на дыбы. Ванины руки были в это время на затылке упрямца. Пальцы сами собой сомкнулись, и Ваня каким - то непостижимым для себя образом приподнялся над землёй. А едва жеребец опустил копыта, Ваня быстро застегнул пряжку.

Не веря самому себе, что у него так ловко это получилось, Бударкин осмелел. Он заметил, что «Сатанаил» не переносит прикосновения к своим ушам, но благосклонно относится к поглаживанию лба.

«С него и начну чистку», - решил Ваня.

Цепь, прикреплённую к недоуздку, он пропустил через решетку, привязал к ней и собирался поднести руку со щёткой ко лбу свирепого недотроги. Тот бешено заёрзал головой и так натянул цепь, что согнул толстый прут. Недоуздок съехал на горло. Конь захрипел.

- Задушится! - закричал Салтыбаев, и Ваня, забывая о всех страхах, бросился расстёгивать пряжку.

Недоуздок повис на цепи. Разъярённый жеребец, по - змеиному изогнув шею, вытянул голову и едва не ухватил своего спасителя за колено. Несколько плетей взвилось перед мордой «Сатанаила», Ваню за руку вытащили из денника.

Однако вскоре он вернулся. Его начал захватывать незнакомый прежде азарт борьбы. С того дня Ваня стал всё больше привыкать к необычной для него жизни.

Ему всё больше нравилось ощущать холодок опасности, пробегавший по спине. Перед чисткой лошади он коротко привязал её двумя цепными поводками к решетке. Лошадь не могла повернуть голову ни вправо, ни влево и всё - таки дергала ею во все стороны и обнажала свои белые с жёлтыми бороздками зубы.