Летом оленей мучает подкожный овод. По нескольку сотен личинок иногда живут под кожей у животного и мешают ему нормально развиваться, набирать вес. Олени буквально страдают от этой напасти. И Алексей считал, что помочь пастух оленю в этом ничем не может. Так считали отцы, деды и прадеды. И когда однажды в стадо приехала группа ученых из Норильского научно-исследовательского института и начала ставить опыты, собирать материал, Алексей посмеивался. Через несколько месяцев ученые снова приехали и опытной партии оленей ввели какую-то вакцину. Летом Алексей не переставал удивляться: после забоя в шкурах подопытных оленей почти не оказалось личинок.

Не без его влияния один из пастухов бригады, Борис Софронов, стал готовиться в Игаркский зооветтехникум, на заочное отделение. Сам Алексей перелистывает книги — читает, читает... В прошедшем году бригада Куркогира по всем показателям опередила других, и ей присвоено почетное звание «Лучшая оленеводческая бригада Эвенкии».

Как-то встретил я Алексея зимой в тундре. Он только что возвратился из Красноярска с комсомольской конференции. В городе был впервые, впервые увидел многоэтажные дома, поезда, троллейбусы. Побывал в Дивногорске, на Красноярской ГЭС. Впечатлений уйма, но, как исконный житель тайги, Алексей не преминул сделать вывод и применительно к северной тайге:

— Однако трудно в этом году в стаде, шатунов много, дерут и дерут олешек. С чего бы это? Видать, из Сибири зверь к нам идет. Там такое понастроили, человеку удивительно становится, а медведю подавно. Вот и идет к Тунгуске, где поглуше да поспокойнее.

Может, и впрямь так. Только откуда знать зверю, что и по Угрюм-реке покой найти теперь трудно и что еще 20 лет назад сама она проложила трассы первым крылатым людям.

Тогда они были еще комсомольского возраста, Г. Пименов, Б. Окунев, Ю. Вычужанин, М. Борисов — первые пилоты Эвенкии. Летали на маленьких «ПО-2», «ША-2». Полетных карт не было, и единственным путеводителем в то время служила Нижняя Тунгуска. Летали только по руслу до Ногинского, Юкты. Лишь четыре года спустя, в 1954 году, М. М. Борисову с невероятным риском удалось прорваться в заполярный Ессей, да и то заставила необходимость: в поселке ждал тяжелобольной.

Все это вспомнил Михаил Михайлович Борисов, теперь уже командир эскадрильи, в памятный день 20 марта 1970 года, когда вместе с красноярскими пилотами впервые привел в центр Эвенкии — Туру — гиганта отечественной авиации «АН-12».

Однажды летом разбился в эвенкийской тайге вертолет. Он вез геологов в партию. Один из них, Владимир Александрович Чугунов, за несколько дней прошел по тайге сто километров, нашел ближайший населенный пункт и сообщил на базу о случившемся. Люди были спасены. Я хотел писать об этом, но Владимир Александрович замахал руками:

— Да что ты! Разве для геолога это чудо? Сто километров по тайге? Каждый за короткий полевой сезон исхаживает тысячи.

А когда я поинтересовался у старшего геолога 20-й экспедиции Людмилы Викторовны Басовой протяженностью поискового района их партии, она скромно ответила: немногим более пяти тысяч километров.

Для геологов тысячи километров таежных дорог — это будни, а геологическая карта Эвенкии подсказывает, что для труда этого надо подыскивать другое слово, я не побоюсь сказать — подвиг. Более двух тысяч месторождений и рудопроявлений уже зарегистрировано в Эвенкии. Это графит, исландский пшат, железо, никель, нефть. Есть тут и газ, и золото, и соль. Правда, большинство из этих богатств пока за семью замками. Чтобы их использовать, нужны железные дороги на Север, нужна электроэнергия.

Угрюм-река и радиоэлектроника, Угрюм-река и квантовые генераторы, оптотроника — понятия, кажется, не имеющие никакой связи. А связь имеется самая прямая.

Самолетами с берегов Тунгуски доставляются кристаллы шпата в лаборатории страны, занимающиеся оптическим приборостроением. И больше нигде в Союзе месторождений этого минерала пока не найдено.

У каждого свой фронт. Геологи работают на будущее, открывая все новые и новые клады, а охотники не дают замереть славе Эвенкии как краю пушнины.

Едва наступает осень, в тайгу на промысел отправляется каждый десятый житель округа: женщины и мужчины, старики и молодые. Тысячи шкурок соболя, белки, ондатры, серебристо-черной лисицы ежегодно сдают государству промысловики с берегов Тунгуски. И тайга не скудеет. Если в 40-х годах редкому охотнику улыбалось счастье добыть 3 — 4 соболя, то теперь лучшие из следопытов, такие, как Филимон и Евсей Вершинины, Леонид Филиппов, приносят из тайги по 150 — 200 соболей каждый.

...Бежит по Северу своенравная и порожистая река, бежит, вспениваясь перекатами, огибая скалы, торопится до первых крепких морозов. Они скуют ее по рукам и ногам и укротят до следующей весны. А жизнь вокруг не останавливается ни на минуту ни в морозы, ни в летний зной. И каждый день, каждый час приносят на Угрюм-реку необратимые перемены.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.