В чужой стране обнаружены следы нашей

Корреспондент «Смены» Дмитрий Ромендик — специалист по открытиям. Например, он обнаружил десять лекарств, от которых люди становятся на время украинцами. Но это все мелочи по сравнению с его главным открытием. Оно здесь, в нашей новой рубрике. Ромендик выяснил, что Россия не стоит на месте, а в буквальном смысле распространяется по всему земному шару, а кое‑какие страны она уже поглотила целиком. Вот вам первый пример.

В магазине керамики в турецком городе Сельжук русский турист подходит к продавцу. Продавец прекрасно говорит по‑английски. Русский турист не говорит вообще. Продавец переходит на немецкий. Русский турист жестами показывает, что нихт ферштейн. В глазах читается затравленность провинциального туриста. Я прихожу на помощь. Выражение лица туриста моментально меняется. В его голосе отчетливое добродушное превосходство белого человека над смышленым аборигеном. Он его разве что по плечу не похлопывает. Зачем‑то спрашивает продавца, женат тот или нет. Я перевожу. Продавец отрицательно качает головой.

— Что так, на калым не заработал? — спрашивает белый человек.

Я не перевожу. Затем белый человек начинает торговаться. Тут уже начинается язык жестов, который выдает в белом человеке базар, вокзал и клетчатые сумки. Вот и вся Европа.

С обсуждения этих стереотипов мы и начали разговор с Энвером. Энвер по специальности экономист, живет в Стамбуле. Он болгарский турок, этим объясняется прекрасное знание русского языка. В нем зашита историческая память всего тюркского народа.

Мы сидим в одном из баров Бодрума, на эгейском побережье, и Энвер учит меня отличать настоящего турка от поддельного:

— Настоящие турки — рыжие и с голубыми глазами, — объясняет Энвер, — а вот эти, темные, — это те, кто смешались с восточными людьми.

Когда‑то, продолжает он, предки турок жили между Уралом и Алтаем. Потом дошли до Турции, по дороге смешиваясь с угро-финнами и славянами. Поэтому теперь каждый уважающий себя украинец, русский, венгр и молдаванин похож на турка. И наоборот.

Энвер жалуется:

— Почему‑то русские и украинцы считают, что мы восточные люди. Посмотри на карту — мы находимся южнее России! Мы себя называем людьми средиземноморской культуры. А у вас дурацкие стереотипы: калым, терроризм, гаремы и янычары.

Я рассказываю Энверу, что европейцы, приезжающие в Питер впервые, тоже испытывают культурный шок. В их представлениях Россия — это водка, легкие на подъем девушки и балалайки. Оно, конечно, так и есть, но встречаются еще и соборы, дворцы, а также театр оперы и балета. Постепенно Энвер проникается ко мне доверием — оказывается, мы такие же, как и они.

Дело в том, что Турция как две капли воды похожа на Россию. Они тоже на перепутье — между Европой и Азией. У них тоже мало денег, но много духовности. Достаточно пощелкать местные телеканалы — солидные дядьки в костюмах играют в телеканал «Культура». В Стамбуле самые большие букинистические развалы в мире, а Орхан Памук — нобелевский лауреат. Турки точно так же не могут самоопределиться. Их точно так же колбасит от неопределенности. «Кто мы?» — стонут турки. Одной ногой в европейском либерализме, другой — в исламском фофудьеносном фундаментализме.

Турецкое самосознание — это сплошной Герцен и Достоевский. «Что нам делать с Турцией?» — вопрос не менее уместный в устах турецкого интеллектуала, чем русского мыслителя про «что нам делать с Россией». И даже уровень жизни в Турции примерно такой же, как у нас. Ну и что, что у них нет ни нефти, ни газа? Зато есть морские курорты. России не повезло с климатом, но повезло с природными ресурсами, а Турции — ровно наоборот. Без нефти и газа выжить сложнее, но Турция выживает.

Мы еще долго говорили с Энвером, жалуясь друг другу то на диких азиатов, то на чванных европейцев. Наконец он предположил:

— Может, Турция — это альтернативная Россия? Если бы у вас в 1917‑м не было Октябрьской революции, может, все пошло бы по‑другому. Это сейчас уровень жизни у нас примерно одинаковый. А вот если бы к вашим нефти и газу еще 90 лет свободного развития, может, вы бы уже были впереди планеты всей?

Я пожал плечами, но мысль про Турцию как альтернативную Россию прочно запала мне в душу, и мы продолжили поиск параллелей в истории. Их набралось немало.

В Османской империи работорговлю запретили в 1858 году, а в Российской империи крепостное право отменили в 1861‑м.

Российская империя развалилась в 1917 году, а Османская — в 1923‑м.

Лидер молодой Турции Мустафа Кемаль Ататюрк одним из первых признал молодое советское государство, а Владимир Ульянов-Ленин — Турецкую Республику. Даже мифология вокруг двух лидеров выстраивалась похожая. Русские конспирологи считают, что Ленин — еврей по фамилии Бланк, а турецкие выдвинули версию, что Ататюрк принадлежит к Денме — турецким евреям, тайно исповедовавшим иудаизм.

• Страницы:
• 1
• 2
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.