Сын города

Так с годами пришла к Николаю Смородину, ветерану обороны Сталинграда, семейная радость – пятеро детей, здоровых, жизнерадостных. Пятого, родившегося в шестидесятом году, назвали Иваном. И жизнь пошла, как надо: построили дом в поселке Чаинка, завели корову, купили мотоцикл. Только снова постигла беда инвалида. Машина, на которой повез он жену в родильный дом, перевернулась. И не стало любимой Наташи – скончалась она на месте аварии, а сам Николай был доставлен в больницу с переломом руки и сотрясением мозга.

Об этом горе Николая узнали его боевые друзья – сталинградцы. Алексей Очкин, тот самый, что командовал группой истребителей танков в Нижнем поселке и на круче, дал телеграмму: «Еду к тебе». Показать бы Николаю себя по всем правилам, по-солдатски: выйти навстречу командиру строевым шагом, отрапортовать, затем пригласить к столу. Только как пригласить, когда сам привязан к койке и на душе такая горесть, что дневной свет кажется темнее ночи. Однако перед командиром солдат должен быть всегда солдатом – не хныкать, не жаловаться, если даже боль дышать не дает.

Выписался из больницы раньше срока, вернулся в свой дом. Вернулся и не поверил своим глазам. Добрые люди не оставили его детей без пригляда: накормлены, в свежих, только что выстиранных рубашках. В доме и во дворе тоже все прибрано, самый младший – двухлетний Ванятка, шустряк, пол подметать научился.

Утром Николай надел фронтовую гимнастерку, прикрепил награды на грудь и вышел на улицу, сел на завалинку. Рядом Ванятка крутится. И вдруг почувствовал озноб в теле, как перед строевым смотром, когда уже подана команда «смирно».

Перед домом остановился «газик». Из него вышел человек с чемоданом, высокий, шагает широко. Да это ж его командир, Алексей Очкин, которого так ждал!..

Николай встал, вытянулся, вскинув руку под козырек, рубанул строевым. Первый шаг, второй, третий... А четвертого не получилось. Слишком размашисто начал. На ногах не сапоги, а валенки, чтоб протезы не хлябали в коленках. Правый протез вдруг и подломился, в голове поднялся шум. Вместо: «Товарищ командир, рядовой такой-то...» – вырвался огорченный вздох. Николай стал заваливаться наземь.

– Папанька, не балуйся... – закричал Ванятка, – зачем падаешь?

Николай не упал. Его успел подхватить гость. Плечистый, сильный, он прижал своего бывшего солдата к груди со словами:

– Знаю про твое горе. Знаю. Затем и приехал к тебе.

Алексей Очкин выхлопотал путевку в специальный санаторий, откуда Николай вернулся без головных болей, только тоска по Наташе все еще щемила сердце. Посмотрит на детей – и места себе не может найти.

Через год, накануне Дня Победы, пригласили его в районный центр на встречу с молодежью – рассказать о Сталинградской битве. Сел он за руль мотоцикла, рванул по тракту, обгоняя свою тень. Перед самым райцентром, проезжая по мосту, столкнулся с грузовиком, тот и смахнул его в реку. Так трагически погиб Николай Смородин.

Дочерей его – Галю, Машу, Таню – увезли в районный центр и передали на попечение районо, старшего сына, Николая, приняли в ремесленное училище, а младшего, трехлетнего Ваню, оставили у бабушки.

Четыре года подряд, до начала учебы в школе, навещали сироту однополчане отца. И спорили между собой: кто из них имеет больше прав и возможностей усыновить мальчика. Наконец, приняли единственно верное решение – предоставить это право городу-герою, где сражался отец Вани.

Как говорила бабушка внуку, что скоро он будет жить в большом городе, учиться в светлой школе, спать на мягких подушках, кормить будут хорошо и сытно, так и вышло. Все было хорошо в школе-интернате Тракторозаводского района города Волгограда, одного только не хватало Ване – не было рядом с ним ни отца, ни матери, ни бабушки. И загрустил, затосковал мальчик. Ночами вставал, подходил к окну, упирался локтями в подоконник и вглядывался в ночную даль улицы... Замкнутость Вани Смородина насторожила воспитателей и учителей. Директор школы Борис Илларионович Гаврилов, воспитательница Дина Андреевна Шницель, преподаватель литературы Лидия Васильевна Трегубова стали искать ключи к душе мальчика. И нашли. В тех занятиях и играх, где надо проявить смекалку, ловкость и выносливость, Ваня Смородин преображался, появлялись радость, увлеченность, желание отличиться.

Когда Ваня перешел в седьмой класс, директор школы порекомендовал преподавателю физкультуры определить его к опытному тренеру по борьбе. Верткий и цепкий паренек стал членом спортклуба «Динамо».

Через два года Иван Смородин выиграл звание чемпиона города среди юношей по борьбе самбо. Затем ученик десятого класса стал чемпионом города и области среди взрослых. После окончания десятилетки Иван был призван в армию, откуда вернулся в свой город мастером спорта СССР по борьбе. Часто выступает на соревнованиях и почти всегда одерживает победу. В общем, железный парень.

В преддверии 40-летия Сталинфадской битвы он все- чаще стал появляться на перроне вокзала перед приходом поездов с ветеранами войны: в нем возникло желание как можно больше знать о ходе боев в этом городе, особенно в заводском районе, где сражался его отец – истребитель танков Николай Иванович Смородин.

...Это было в октябре прошлого года. Через окно вагона я увидел среднего роста, стройного, в сером костюме молодого человека – живой портрет моего давнего знакомого – Николая Смородина. Только тот даже в самый разгар Сталинфадской битвы не мог отрешиться от отцовской манеры шутника, постоянно хитровато щурился, а у этого в глазах была грустинка, даже тоска. Он пристально вглядывался в лица ветеранов, надеясь увидеть среди них кого-то из боевых друзей его отца. Узнает ли он меня? В моем альбоме хранится тусклая фотография двадцатилетней давности: вихрастый мальчик Ванятка сидит у меня на коленях, еще не веря тому, что отец, которого унесли на кладбище, не вернется к нему никогда. Тогда ему было всего лишь 3 года. Теперь – 22.

Мы встретились взглядами, и грусть в его глазах исчезла, лицо посветлело. Услышав свое имя, он удивился – как я мог узнать его?

– По отцу, Ваня, по отцу, – ответил я. Побывали мы с ним на Мамаевом кургане, затем в Тракторозаводском районе, на волжской круче, где сражался его отец. Жаль, что здесь, перед обрывистым берегом, не осталось следов от окопов и могил воинов из группы лейтенанта Алексея Очкина. Комиссаром группы был Иван Афанасьевич Пивоваров, участник обороны Царицына еще в годы гражданской войны. Он погиб здесь 20 октября 1942 года.