«Городу, который строится у нас на Севере, так называемому ныне Новому городу, предлагаю дать название Северогорск, а жена предлагает назвать Снежногорск. Взрывник рудника имени Кирова Латышев Михаил».

«...Мы стоим за то, чтобы новый город в Хибинах был назван Хибиногорском. К сему Филимонова и Бойков».

«Можно сказать, что это город молодости и даже более того. В общей сложности я предлагаю дать название этому городу — Рассвет. К сему Коваленко В. П.».

«Мы, сотрудники конструкторского отдела АНОФ-1 комбината «Апатит» предлагаем дать имя новому городу «Ферсман» или «Новохибинск». Буханов Ю. С, Папков А. В., Житков В. Ф., Писарева А. М., Михайлова Е. В. и др. — всего 9 подписей».

Это выдержки из писем. Из сотой части тех писем, что лежат в потрепанных папках горкома комсомола, в редакции «Кировского рабочего». Невидимые оппоненты ведут в них непримиримый спор. Сколько писем, столько и мнении. И все по поводу того, что в двадцати километрах от Кировска вырос уже и продолжает стремительно расти город, у которого еще нет имени.

...В разгаре свадьба, комсомольская, свадьба. Невеста в подвенечное платье и фате, прямехонько доставленных из московского магазина для молодоженов. Смущенно-чопорный жених. Гости в черных пиджаках и остроносых туфлях, с трудом ворочающие шеями, намертво схваченными тугими воротничками и галстуками удавками; девчонки на тончайших «шпильках» и в юбках колоколами.И прочувствованные стихи: «Любовь с хорошей песней схожа, а песню не легко сложить...» И тосты.

А на просцениуме свирепствует оркестр. Да не какой-нибудь просто а оркестр «академиков». Труба, еще труба, саксофон, гитара, аккордеон и ударник. Ударник с лицом Наполеон-Бонапарта бешено отбивает ритм, не очень слушая партнеров, и самозабвенно выкрикивает: «Ча-ча-ча!». Говорят, что днем он определяет возраст горных пород с поразительной точностью и вообще необыкновенно перспективный научный сотрудник..

А сейчас весело, необыкновенно весело. И кружатся пары, и строго смотрит на гостей бабушка одного ; из молодоженов, и целуются жених невеста. Им-то наверняка надолго; запомнится эта свадьба в городе, которого в пору их молодости еще не было имени...

Утро. Город просыпается. Город шагает в школу по улице Социалистической и по улице Космонавтов, переругивается хриплыми, простуженными голосами на строительных лесах будущего Дворца культуры, катит в набитых до отказа красных и желтых автобусах к Хибинам, туда, где серым монолитом поднялись корпус. АНОФ-2 — апатито-нефелиновой обогатительной фабрики, главного промышленного узла нового города.

АНОФ-2 — это гигантские тарелки сгустителей, это фантастические штопоры классификаторов, это гремящие цилиндры сушильных барабанов и бесконечные галереи, проходя по которым невзрачный камень превращается в белый порошок — тот самый апатитовый концентрат, которого ждут поля страны. АНОФ-2 — это пролеты цехов, в громадности которых люди кажутся настолько маленькими, что почти невозможно представить себе, как это они своими руками сумели поднять эдакую махину. И невозможно не восхищаться, видя первоклассно оборудованную фабрику — создание рук человеческих. Казалось бы, совсем недавно введена в строй вторая очередь фабрики, а рядом уже поднимаются ввысь фермы и пролеты третьей очереди этого гиганта химической индустрии. Гиганта, который возводят чумазые парни в брезентовых робах и неуклюжие в своих ватных брюках, словно медвежата, девчонки. Между прочим, те, что вчера гуляли на свадьбе, те, что по праву считают себя хозяевами молодого города, у которого еще нет имени.

ПАВЕЛ Горяинов, секретарь комитета комсомола Кольского филиала Академии наук, радушно показывает в угол своей лаборатории:

— Прошу вас, знакомьтесь: диван, на котором сидел сам Ферсман! — В этом месте голос Паши поднимается до патетических высот.

Мы не знаем истории дивана, но патетика Паши Горяинова нам понятна. Очень многое здесь связано с именем старого хибинского волшебника, виднейшего минералога и геохимика, тонного знатока и поэта камня, превосходного литератора Александра Евгеньевича Ферсмана. И Кировск, рожденный в сердце седых Хибин, и огромный химкомбинат «Апатит», и выросший на месте маленькой научно-исследовательской станции филиал Академии наук СССР — у истоков всего этого стоял академик Ферсман.

Сейчас дело, начатое им в двадцатых годах на Кольском полуострове, где, как говорят геологи, сосредоточены почти все элементы таблицы Менделеева, разрослось, разветвилось, будто могучее дерево. Сейчас Кольский филиал Академии наук СССР — это шесть институтов, сотрудники которых ведут серьезные научные исследования в области геологии, химии, геофизики, биологии. Для того, чтобы свести воедино данные важнейших исследований, уже мало простых арифмометров. Необходим солидный вычислительный центр.

И вот вычислительный центр. Его начальник — хрупкая светловолосая девушка Юля, Юлия Николаевна Полякова, инженеры Елена и Валентин Исаевы-Петровы и Борис Ожигов, математики Эмилия и Михаил Медведевы, Галина Асауленко и Людмила Довгенко, механик Яша Шерстнев. Это на редкость удачное содружество людей, преданных своему делу. Полтора года назад Юля и Лена поехали на четырехмесячные курсы программистов электронно-вычислительных машин и, возвратившись, без наладчиков, по своему разумению смонтировали вместе с ребятами первую в академгородке машину. И работают на ней, отлично работают. Гудят запоминающие, вычислительные, управляющие устройства, наматываются на ролики змейки перфокарт, на голубой панели мелькают, подмигивают красные светляки электронных ламп: полный порядок!

И СНОВА вечер. И снова кафе «Романтики». И снова гремит во всю мочь оркестр «академиков». Но сегодня не свадьба. Сегодня за столиками сидят отчаянно жестикулирующие молодые люди, и кружковцам-кинолюбителям хватает работы. Стреиочут кинокамеры возле щитов, на которых разместилась выставка рисунков Эдика Француза.

Автор выставки сидит за одним столиком со своим другом Леонидом Лазутиным. Оба они сотрудники полярно-геофизического института. Оба недавние выпускники Московского физико-технического. Работая по

программе Международного геофизического года спокойного Солнца, друзья изобрели новый радиозонд, который почти впятеро легче и компактнее существующих и на который сейчас поступают заявки из разных концов страны, отовсюду, где ведется изучение космических частиц, прилетающих к нам из глубин Вселенной.

Леонид поднимается и рассказывает о творческом пути художника Эдмунда Теодоровича Француза, который рисует с трех лет и уже трижды проводил выставки: в школе, в институте и вот сейчас здесь, в кафе «Романтики».

Работы Эдика Француза привлекают своей конкретностью, мыслью, хорошо развитым чувством цвета, может быть, с профессиональной точки зрения они недостаточно техничны и совершенны, но участников сегодняшнего вечера они тронули, это точно. И возле стендов идет спор о выразительности портретных характеристик, и слышатся имена Гогена и Рериха, Врубеля и Ван-Гога. И почему-то все задерживаются возле одной акварели. На ней изображено красное, закатное море и острый, наполненный тугим ветром треугольник паруса. Что-то есть в этой маленькой акварели от настроения этого вечера в кафе «Романтики», от настроения города, который ищет свое имя...

• Страницы:
• 1
• 2
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.