Я сидел на званом ужине и чувствовал себя так же, как чувствуют все попавшие в незнакомую обстановку, к чужим людям.

Вот почему меня так обрадовало появление хоть одного знакомого лица. Пока я отчаянно пытался вспомнить, где я раньше встречался с этим молодым человеком, он уже радостно тряс мне руку, похлопывал по плечу, как будто мы с ним час назад расстались на трамвайной остановке.

Видно, он был из породы тех, кто знает всех и кого толком не знает никто. Ужины, банкеты, просмотры «для пап и мам» не проходили без него. Все вежливо улыбались в ответ на его улыбки, пожимали протянутую им влажную руку, но никто не помнил ни его профессии, ни должности, ни даже имени...

И я вскоре понял, что тоже не знаю его, он просто примелькался. Заученно-ловким движением он опрокинул две рюмки и, смачно похрустывая жареным хлебцем, шепнул мне:

– Сейчас...

– Что сейчас?

– Сейчас я вас введу в курс насчет окружения. Вот только селедочку эту добью... Ух, красота! В этом доме всегда подают к столу приятную пищу и неприятнейших женщин. Вон, видите, та, что с краю сидит, хохочет все время?

– Вижу.

– На-абитая дура. Стерва к тому же.

Я попытался было возразить, но моего соседа уже понесло:

– Теперь она на коне. Жена видного инженера. А совсем недавно была машинисткой в его аппарате.

– Что ж, разве зазорно быть машинисткой?

– Нет, но пока он ей диктовал, она его охмурила. И теперь он стесняется ее глупости. Сидит и дрожит: вдруг чепуху какую-нибудь сморозит? Пытка, а?

Он громко расхохотался и хапнул с центра стола блюдо с салатом.

За каких-нибудь пятнадцать минут, несмотря на набитый едой рот, он сумел оплевать большую половину сидевших здесь людей. Я узнал о них столько плохого, что хватило бы на добрых двадцать отрицательных персонажей пьесы или кинофильма.

Я глубоко уверен, что люди эти никогда не причинили ему зла и жизненные пути их никогда не сходились с его путем. Он был сплетником по профессии. И, сидя за столом, он просто «работал».

Чтобы говорить гадости о людях, не нужно особого ума, нужно, видимо, лишь иметь язык без костей да определенный запас желчи. И то и другое присутствовало в избытке.

Злословил он мелко, трусливо, исподтишка.

– Вон ту, что все время танцует, с декольте для показа загара, видите? Танцует с этим, а ее провожать будет во-он тот, лысый. Точняк!

«Точняк» ничего точно не знал и не видел. Между завтраком, обедом и ужином он сам питался слухами.

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.