Тоня задорно блеснула черными глазами и в тон ей ответила:

- Это уж как водится. Очень даже легко на Сахалин можно уехать. Шла бы ты домой, Наташа. Я твоего красавца поберегу... Он у меня будет, как в несгораемом шкафу.

Ни в этот день, ни в следующие полиция к Никитиным не заходила. В столице разыгрывались такие события, что всем полицейским и жандармским чинам было не до розысков беглого кавалергарда. Нашлись дела поважнее.

Невнимательному наблюдателю в те дни могло показаться, что столица Российской империи живет обычной жизнью. И действительно, на первый взгляд казалось, что все идет по однажды и навсегда заведенному порядку.

Как обычно, суетились на бирже маклеры. Утром 4 января из металлургических акций особенно ходко шел Гартман. С большим оживлением требовали нефтяные бумаги. Акции Путиловского завода стояли на прежнем уровне, но оживленного спроса не имели: о забастовке путиловских рабочих знал уже весь Петербург.

Утренние газеты принесли читателям свежие новости. Генерал Стессель, две недели назад бесславно сдавший Порт - Артур, прибыл в Порт - Саид. Германский генеральный консул посетил генерала и торжественно вручил ему от имени своего императора высший орден страны. В Лондоне состоялось первое заседание комиссии по расследованию Гулльского инцидента. Инцидент был из ряда вон выходящим и славу Российской империи отнюдь не умножал. Темной октябрьской ночью эскадра адмирала Рожественского, спешившая по приказу царя на Дальний Восток, встретила близ английского города Гулля рыбачью флотилию. Приняв с перепугу рыбацкие суда и свой несколько отдалившийся крейсер «Аврору» за японские миноносцы, командир флагманского броненосца «Суворов», на котором находился сам адмирал Рожественский, открыл огонь. Вслед за «Суворовым» заговорили орудия на «Орле». Метались на палубах под жестоким огнем рыбаки, ярким факелом пылало подожженное русскими снарядами судно, падали раненые на «Авроре».

Комиссия в Лондоне допрашивала очевидцев. Вставали старые обветренные рыбаки и недобрым словом поминали эскадру. А она в тот январский день шла где - то в Индийском океане, навстречу своей гибели.

В Петербурге торопливо бежали по улицам прохожие, пряча в высокие воротники носы от расходившегося мороза. Валил клубами пар от лошадей. Ненастоящими, сказочными казались покрытые мохнатым инеем деревья в Александровском саду. А в это время изнывавшие от тропической жары моряки эскадры ели бананы и ананасы, вслух мечтая о свежих русских щах. Нестерпимый запах от бочек с испорченной квашеной капустой свидетельствовал о взятках, полученных интендантами далекого Кронштадтского порта от торговцев овощами, заработавших немалую сумму на снаряжении эскадры в далекий и опасный путь.

Рядом с сообщениями о продвижении эскадры газеты печатали объявления торговых фирм. Магазин фабрики «Бехли» объявил дешевую распродажу. В магазин Циммермана на Невском поступили новые партии музыкальных инструментов. Табачная фабрика Ля - ферм выпустила новые папиросы «Каприз». Репортеры посетили больного Иоанна Кронштадтского. Старый ханжа поделился соображениями по поводу своих будущих похорон. Он желал быть зарытым под престолом церкви Иоанновского женского монастыря. С утра и до поздней ночи не расходилась толпа кликуш и богоделок у квартиры святого плута. То и дело подъезжали кареты. Из них выходили генералы, великосветские дамы. Казалось, ничто не изменилось в Санкт - Петербурге. В фешенебельном ресторане Палкина играл по вечерам салонный оркестр Казабланка. «Биржевые ведомости» в утренних изданиях печатали роман графа Салиаса «Лебеди». В Мариинском театре давали «Лебединое озеро» с госпожой Кшесинской в главной роли В цветочном магазине поставщика императорского двора Шредермана на Невском проспекте, как обычно, готовили для поклонников госпожи Кшесинской целый сад.

Театр «Буфф» обещал первый выход примадонны Брюссельского королевского театра Анжелы Ван - Лоо в оперетте «Фауст наизнанку». «Петербургская газета» напечатала свое меню: на закуску читателям рекомендовалась вестфальская ветчина, затем шли суп из земляных груш с гренками, говядина антрекот, фаршированные артишоки, меринги в креме.

На этом же столбце газета сообщала о трагическом случае: оставшаяся без средств вдова на почве голода убила троих своих детей, старшему из которых исполнилось восемь лет. Покончить с собой вдова не сумела. Нож, воткнутый дрожащей рукой в грудь, прошел около сердца.

Казалось, ничто не изменилось в Санкт - Петербурге. Как обычно, был объявлен список убитых и умерших от ран на фронте. Погибли корнет Базилевич, хорунжий Кобыльчинский, подъесаул Березов. О нижних чинах, как правило, не упоминалось.

Состоялись великосветские свадьбы. В церкви шефа жандармов состоялось бракосочетание племянницы министра внутренних дел князя Святополк - Мирского с чиновником особых поручений господином Потуловым. Городская дума в пятый раз обсуждала вопрос о сооружении в столице трамвая.

Ничего, казалось, не было необычного и в том, что в столицу скорым поездом прибыл командующий московским военным округом дядя царя, великий князь Сергей Александрович. В сопровождении адъютанта капитана Джунковского князь, не заезжая в свой дворец, прямо с вокзала отбыл в Царское Село.

Шестого января, в день праздника крещения, царь, великие князья и многочисленная свита, выстояв торжественную службу во дворцовой церкви, спустились по гранитной лестнице на невский лед и направились к передвижной часовне, установленной около огромной проруби. Царица с многочисленными дочерьми и целым стадом пышно разодетых придворных дам наблюдала за процессией из окон дворца. По традиции, в момент погружения креста в воду раздавался орудийный салют. Все шло по расписанию. Митрополит Санкт - Петербургский и Ладожский Антоний, с трудом согнув в коленях старые подагрические ноги, присел на корточки и окунул большой золотой крест в воду. Первый залп дали орудия Петропавловской крепости, второй - батарея первой гвардейской артиллерийской бригады, расположенная на Васильевском острове, у самой биржи. Этот второй залп был особенно звучным. Над огромной толпой царедворцев засвистела шрапнель. С легким звоном вылетели стекла в Николаевском зале Зимнего дворца!. Посыпалась со стен дворца штукатурка. Салют гремел, а по льду впереди всех летел с крестом в руках преосвященный Антоний. Путаясь в долгополой шинели, падая на ходу и снова вскакивая, несся главнокомандующий гвардией Владимир Александрович.

Едва поспевал за ним бледный, с непокрытой головой царь; рыжие волосы трепались на ветру.

Бежали министры, генералы, сенаторы, послы и посланники. Барахтался в ледяной воде свалившийся от страха в прорубь незадачливый великий князь Борис Владимирович. Лежал на льду в луже крови тяжело раненный городовой Петр Романов.

Не прошло и часа, как его имя облетело всю столицу.

На набережной у биржи прыгал в бешеной пляске командир батареи штабс - капитан Карцев. Вытянув по швам руки, стояли перед ним фейерверкер Гиндарев и канонир второго орудия Апальков. Канонир, стараясь не смотреть в лицо офицеру, косил глаза на Неву и повторял одно и то же:

- Ничего не знаю, ваше высокоблагородие. Не иначе, как шрапнель осталась от учебной стрельбы. Плохо пробанили...

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• 7
• 8
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.