Штиль

кто - то начал работать.

- Мачты соревнуются...

На каждой мачте - одна вахта. И когда раздавался в ранней морской тиши голос начальника:

- Все наверх. Повахтенно, к мачтам!...

Как муравьи ползли из кубрика к мачтам...

- Кто скорее установит и уберет паруса? Чья мачта будет впереди?

Штурмовались лестницы, канаты, рейки. Горел трудовой азарт. Вверху, в голубом небе, на верхушках высоких мачт, лепились люди, работали, «отрывали куски» - делали ловкие головокружительные трюки. Оживал корабль, натягивались паруса...

... И снова вяло висли паруса в воздухе. Снова издевался затихший в углу ветер. Бурный «аврал» проходи.! - наступила жаркая, тоскливая тишина штиля.

Шли штилевые дни. Заполнялся вызовами журнал «Вестник социалистического соревнования». С мачт оно перебросилось вниз, в кубрики.

- За чистую койку.

- За лучший кубрик.

- Против мата.

Мат сдерживает присутствие пяти девушек - , наравне с парнями выполняющих любую работу на судне. Они, находясь в общем кубрике, равные товарищи одного плавучего острова «Товарищ».

Жгло солнце. Болтался «Товарищ». Топтался на месте.

- Ветер, где ты? Отзовись!

А он не шел. Ждали день - нет ветра, другой, третий, четвертый - нет. Пошутит, дунет, оживит людей, даст сотни тем для разговоров и снова затихнет...

В умывальниках вместо пресной воды появилась соленая. Перешли на «горячий» завтрак - чай и хлеб. Обед - макароны во всех видах и под разными соусами.

- Макароны сладкие, макароны ржавые...

Истощились запасы. Красоты штиля становились невыносимыми. Люди оживали только ночью, на вахте. Изучали небо, звезды, сигнальные огни. Старый боцман Адамович рассказывал о переходах, о штормах...

Ветер!... Ветер!...