- Вам, наверное, поверят, - сказал Бубенцов, но подумал и возразил: - А может, и вам не поверят. Если нам с вами поверить, так все новые линии надо заново перекраивать. Морока.
- Если надо, будем перекраивать, - сказал Лобов.
- Молоденькие вы еще, - засмеялся Бубенцов.
Он говорил так, будто Лобов уже одобрил его прессовку, да и сам Лобов ему отвечал, будто уже одобрил ее и сию же минуту готов отказаться от собственного рахитичного создания.
- Завтра вечером я уеду, - сказал Лобов.
- Соскучились, верно, по дому? - спросил Бубенцов.
- Соскучился, - сказал Лобов.
- Ясное дело, - согласился Бубенцов.
От вокзала ехали на такой. Машина остановилась у дома, в котором Лобов когда-то ночевал. Бубенцов поднял полу кожаного пальто и полез было за кошельком, но Лобов его остановил, и Бубенцов не стал спорить. Он послушно спрятал кошелек и спросил:
- Может, зайдете, а? Посидим по-человечески?
- Спасибо, спасибо, - сказал Лобов. - Но уже двенадцатый час. Бубенцов вышел, и такси развернулось в сторону вагонки.
Лобов глядел в окно на ночной Туранск и все думал о том, что Бубенцов говорил с ним так, будто Лобов уже одобрил его прессовку, и он сам отвечал Бубенцову, словно действительно уже одобрил ее и завтра же готов похоронить свою собственную линию.
Утром Лобов написал письмо в Комитет по черной металлургии и «Гипролитье» о преимуществах формовочного пресса Бубенцова, подписал сам и дал подписать Бубенцову.
Тем же утром Лобова вдруг срочно позвали в директорскую приемную. По прямому коммутатору из Москвы его разыскивал Алексей Алексеевич Гамузов.
- Меня за Туранск не бранишь? - спросил в трубку Гамузов.
- Нет, - сказал Лобов. - Как ни странно, Бубенцов этот оказался прав. Вы знаете, прессовать землю, выходит, можно.
Гамузов на том конце провода засмеялся.
- Можно прессовать, - сказал Лобов. - Мы тут анализы сделали...
- Ай да Бубенцов! - засмеялся Гамузов. Он помолчал и спросил:
В 11-м номере читайте о видном государственном деятеле XIXвека графе Александре Христофоровиче Бенкендорфе, о жизни и творчестве замечательного режиссера Киры Муратовой, о друге Льва Толстого, хранительнице его наследия Софье Александровне Стахович, новый остросюжетный роман Екатерины Марковой «Плакальщица» и многое другое.