На сцене Московского театра имени Станиславского и Немировича-Данченко шел спектакль самодеятельного коллектива станкостроительного завода имени Орджоникидзе. Играли «Егора Булычева». Спектакль шел ровно, хорошо, что называется, добротно. Но как бы ни были высоки успехи самодеятельности, зрители непременно ощущают ту незримую, но всегда существующую грань между любительством и профессиональным искусством.

Эта грань пропала, когда на сцене появился Егор Булычев. Спектакль ожил. Зрители увидели живого горьковского героя. В такие моменты мы забываем о сцене: своими мыслями и чувствами мы участвуем в действии. Это чудо сопереживания происходило всякий раз, когда на сцене появлялся Егор Булычев.

Исполнитель этой роли не был профессиональным актером. Его играл мастер завода Лев Волковыский. Такой была первая встреча с человеком, о котором мы хотим рассказать.

Семнадцатилетним парнем Лев пришел на завод. Здесь он получил специальность электрика. Здесь впервые заинтересовался театром.

Эту первую, еще робкую любовь к сцене заметил руководитель заводского драматического коллектива С. С. Князев. И это «первое чувство» решило дальнейшую судьбу Льва Волковы-ского.

С тех пор прошло пятнадцать лет. В жизни Льва Волковыского произошло за эти годы множество событий: армия, целина, снова родной завод, учение в техникуме без отрыва от производства. Теперь он мастер учебно - производственного цеха. Каждый день к нему приходят тридцать школьников. Здесь, в цехе, под руководством Льва Волковыского они проходят свой рабочий университет. Так каждый день. А вечером вступает в свои права искусство. Для Льва Волковыского это увлечение настолько серьезно, что можно говорить о второй профессии.

Мы не будем рассказывать о всех ролях, сыгранных за это время Львом Волковыским. О достоинствах и недостатках этих работ говорили шефы драм-кружковцев — артисты теат-Ra имени Станиславского и емировича-Данченко. Хочется сказать лишь о самой главной работе Волковыского — образе Ленина.

Весной 1958 года режиссер предложил ему подготовить сцену встречи Ленина с иностранным журналистом из пьесы Н. Погодина «Кремлевские куранты».

День за днем, неделя за неделей шла эта необыкновенно трудная работа. И вот когда отрывок казался готовым, его просмотрел режиссер П. С. Златогоров. Он смотрел очень внимательно и сказал всего лишь одну фразу:

— Все это никуда не годится, но продолжать работать можно и нужно.

С этого момента и начался для Волновыского настоящий актерский труд. Горы книг, музеи, хроника, грамзаписи, фильмы с участием Щукина и Штрауха — это всего лишь подступы к великому образу. Шли бесконечные поиски интонации, жеста, мимики. Как недостаточно оказалось внешнего сходства, которое, быть может, вначале и привело к решению взяться за эту роль! Главная трудность заключалась в том, чтобы как можно убедительнее донести до зрителя великую ленинскую мысль.

Работа эта требовала максимальной отдачи творческих сил, энергии.

— Для меня,— говорит Волковыский,— эта работа стала критическим пересмотром собственной личности, своего рода нравственным совершенствованием. Как-то по-новому, более глубоко начинаешь осознавать великие идеи коммунизма.

Снова книги, воспоминания, встречи с людьми, знавшими Ильича, долгие часы в музее В. И. Ленина, в Горнах, и раздумья над трудами вождя. В книгах его — мысль и темперамент этого великого человека.

И, наконец, премьера. Стоит ли говорить о волнениях этого дня? Знает это только сам актер. Спектакль был прекрасно принят зрителями. Коллектив играл «Кремлевские куранты» много раз в Москве, в Киеве, в Одессе. Но для Льва Волновыского самой большой наградой был день, когда спектакль показывали группе старых большевиков, многие из которых знали Ильича лично. Когда занавес закрылся и отзвучали аплодисменты, поднялась старая женщина и, обращаясь к залу, взволнованно сказала:

— Вы видели? Сейчас перед вами был Ленин.

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.