Существует предание, что, когда этрусский царь Порсенна осадил в 508 году до нашей эры Рим, один римский юноша по имени Гай Муций, чтобы избавить родину от опасности, решил пробраться в лагерь врагов и убить Порсенну. Однако его постигла неудача. Муций убил по ошибке царского писца, был схвачен и приведен к разгневанному этрусскому царю. Желая показать свое презрение к пыткам и смерти, Муций положил правую руну на пылавший огонь жертвенника. Рука сгорела, но Муций не издал ни единого звука. Пораженный величием духа Муция, его неустрашимостью, Порсенна отпустил своего пленника и велел снять осаду Рима. «Если у Рима такие сыны, нам никогда не взять Рим», - сказал царь. А Муций получил прозвище Сцевола (левша), которое сохранилось и за его потомками. В истории нашего народа, столь богатой примерами высокой доблести и гражданского мужества, можно найти немало случаев, не уступающих по своему величию подвигу легендарного римлянина. Но один из них настолько напоминает предание о Муций Сцеволе, что неизвестный герой его был назван современниками «русским Сцеволой». Во время Отечественной войны 1812 года в руки наполеоновских солдат попал один русский крестьянин. Когда ему на левую руку наложили клеймо в виде буквы, он схватил топор и отсек «позоренную» руну. Этому героическому поступку простого крестьянина посвящен один рисунок Ивана Ивановича Теребнева. На нем, помимо исполненного решимости крестьянина, энергично замахнувшегося топором, изображены два француза, которые буквально корчатся от изумления и ужаса. Их изможденные лица, продранные сапоги, дыры на штанах и мундире свидетельствуют о том, что действие происходит во время бегства великой армии. Уродливые и карикатурные фигуры французов резко контрастируют с исполненной чувства собственного достоинства фигурой русского героя. Этот подвиг нашел свое отражение и в прекрасной статуе Василия Ивановича Демут - Малиновского, так и называющейся «Русский Сцевола». Эту статую Демут - Малиновений выполнил в 1813 году, когда вражеские войска были уже изгнаны из России, но кровопролитные сражения еще шли у самых границ нашей родины. Чтобы подчеркнуть героику события, скульптор прибегает к традиционным приемам и изображает крестьянина полуобнаженным, как античного героя. Но стоит вглядеться в лицо героя - круглое, открытое, в ореоле вьющихся волос, в его плотную, коренастую фигуру, резко отличающуюся по своим пропорциям от требований классицизма, - чтобы понять, что это не античный атлет, а именно русский крестьянин.

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.