Русский лес

Но проблемы леса не ограничиваются только его охраной. Лес – важнейшее сырье в народном хозяйстве, в конце концов это русский национальный строительный материал, и не использовать его – такое же преступление, как и рубка сверх меры. Если лес не рубить, он погибнет.

Н. АНУЧИН. А тайга? В ней существует биологическое равновесие.

В. ЛИПАТОВ. Но она и дохода нам не приносит... Вот еще проблема: лес растет даром, а рубить его, вывозить – страшно дорого. Хорошо бы химики подыскали какой-нибудь искусственный заменитель древесины! Но пока его нет, приходится рубить лес. А как рубим? Да так, как нам удобнее. Летел я недавно над Томской областью, а под крылом самолета совсем как в песне – «зеленое море тайги». Подлетаем к реке – пусто, все вырублено. Помню, мальчишкой я бегал из деревни километров за пять от Оби – по шишки. У нас там кедрач кругом. А уже студентом приезжал – нет шишек, вырубили кедрач. «Зеленое море» стоит века, никто его не трогает: заболоченность, бездорожье – не подобраться, да и стоит ли1 Гораздо проще рубить около рек. Поверьте, я не знаю леспромхоза в Сибири, который просуществовал бы более двадцати лет. Да и двадцать лет – срок почти нереальный. Люди приходят, зная твердо, что лет через восемь – десять они отсюда уйдут. Так как же они будут относиться к лесу? Разве объедет тракторист молодую сосенку? Разве не пойдет он траками по подросту? Пойдет, еще как пойдет, потому что он временщик.

Вот вам еще одна проблема – проблема людей. И ее одной научной добросовестностью не решить.

Как привить человеку любовь к дереву, рачительное, хозяйское отношение к лесу? Сделать его хозяином. Вот если он будет знать, что ему здесь не восемь лет жить, а всю жизнь, что у него здесь дом, семья и, наконец, постоянная работа, вот тогда он станет иначе относиться к лесу. И ту сосенку объедет, потому что ему ее сначала вырастить надо, а только потом срубить. Есть у нас такие леспромхозы? Нет у нас таких леспромхозов. Два года назад я просил в министерстве: дайте адрес, поеду поживу, напишу. Тщетно!

Н. АНУЧИН. Хотите дам адрес? Я недавно был в Пензенской области. Там я увидел как раз то самое отношение к делу, о котором вы говорите. В области лес занимает двадцать пять процентов

от общей территории. Здесь и выращивают лес, и рубят его, и перерабатывают древесину. Деревня от отсутствия рабочей силы не страдает, так что в леспромхозах всегда есть постоянно работающие люди. Заметьте: постоянно работающие. Они здесь живут, это их хозяйство. Там даже до приятных курьезов дело доходит. Иду я по вырубленной просеке, вижу – сосна стоит. Почему не срубили? Говорят: посмотрите наверх, профессор. А наверху – большое гнездо, а в нем птенцы. Потому и не срубили...

В. ЛИПАТОВ. Вероятно, там и заработки неплохие.

Н. АНУЧИН. Хорошие заработки.

В. ЛИПАТОВ. А так должно быть везде. Необходимо сделать лесное хозяйство промышленным, индустриальным производством. Сейчас в лесу три хозяина: лесхоз, сплавщики и охрана. А должен быть один хозяин, который бы отвечал за все. Вот тогда мы не будет смотреть на лес, как на уголь или руду, не будем забывать, что лес – живой организм, и относиться к нему надо разумно. И в первую очередь это касается сплавщиков. Для них лес – груз, который требуется доставить к месту назначения. И только. Я в своем «Сказании о директоре Прончатове» как раз за сплавщиков и попробовал взяться...

Н. АНУЧИН. Взялись за сплавщиков, а коснулись всех «лесных» вопросов. Это же роман о Хозяине. О том, каким должен быть не только директор сплавконторы, но и директор леспромхоза, и даже директор того самого комплексного индустриального лесного хозяйства, о котором вы мечтаете. Дело даже не в том, хорош Прончатов или нехорош (а лично мне он очень близок!), а в его отношении к своему делу. Вы говорили о научной добросовестности, а у Прончатова есть своего рода производственная добросовестность. Как есть она и у другого вашего героя – Женьки Столетова из романа «И это все о нем». И если без научной добросовестности нет ученого – тут вы абсолютно правы, – то без производственной честности нет хозяина. И нет хозяйства. Как бы мне хотелось дожить до того времени, когда я приеду в лес и не встречусь там с равнодушными – от лесника до сплавщика...

В. ЛИПАТОВ. Неужели даже среди ваших студентов нет по-хорошему одержимых ребят? Ну, таких, как Женька Столетов...

Н. АНУЧИН. Как не быть! Достаточно вспомнить время летних производственных практик, когда такие «одержимые» собирают свои партии и уходят в лесоразведку. Не пытаются осесть где-нибудь в Измайловском или Сокольническом массивах, а едут в Сибирь, сами едут, никто их не понуждает. И не приедается это им, потому что на следующее лето – снова практика, и снова – лесоразведка, и снова – дальние края.

В. ЛИПАТОВ. Тогда у меня возникает мысль: почему бы однажды эти «одержимые» со всех факультетов вашего института не собрались бы, и по окончании вуза не поехали бы в ту же Томскую область (или в другую: не суть важно...), и не создали бы там вот это комплексное хозяйство? Ведь ваш институт выпускает специалистов по всем «лесным» проблемам, так?

Н. АНУЧИН. Так.

В. ЛИПАТОВ. Не доверят молодым такое дело? А кому же тогда доверить его? Доверяют же молодежи стройки, цеха на заводах. В конце концов кто строит Байкало-Амурскую магистраль? Молодежь. А у тех, кто по комсомольским путевкам после окончания лесотехнического института поедет создавать лесопромышленный комплекс, будут in современные знания, и желание работать, и добросовестность (другие просто не поедут, а заставлять не надо), а главное, у них будет самостоятельное большое дело.

Я думаю, что Центральный Комитет комсомола поддержит такое начинание студентов, поможет им, возьмет над ними шефство. А выиграет от этого прежде всего русский лес!

И еще одно. Вот вы упомянули Измайлово и Сокольники – огромные парки Москвы, скорее, даже лесные хозяйства города. Сколько отдыхающих приходит в них ежедневно – сотни, если не тысячи. А подмосковные леса? А леса близ крупных городов? Они давно стали местами отдыха горожан, в основном молодежи. Я хочу сказать о безобразном отношении к лесу у таких, с позволения сказать, туристов. Консервные банки, бутылки, остатки туристских оргий, следы костров...

Н. АНУЧИН. Если бы только следы... А непогашенные костры? Огромное количество лесных пожаров – результат небрежности человека. Причем большой лесной пожар, особенно верховой, когда огонь с невероятной скоростью передвигается по кронам деревьев, когда в лесу температура поднимается так, что гибнет все живое, приносит ущерб неисчислимый.

В. ЛИПАТОВ. Что это – результат неосторожности, небрежности: мол, «все вокруг советское, все вокруг мое», а значит – плевать на все, лес большой, его не убудет? Или это неграмотность, незнание элементарных основ поведения в лесу?