Романтик или летун?

— Ты знаешь, — тихо говорит он, — когда мне трудно или обидно, я иду к морю. Оно сильное, это море. Я люблю все сильное.

Он так может стоять и смотреть часами. Вдруг он неожиданно вскрикивает:

— Смотри, вон огонь на воде!

— Нефть горит? Он смеется.

— Эх ты! Если бы горела, то отсвет был бы. Это от иллюминатора отражение.

— А ты плавал на корабле? Он вздыхает.

— Не. Я даже на лодке не плавал.

В его вздохе совсем нет огорчения. Какая-то внутренняя радость живет в нем.

— Чему ты все время радуешься? — спрашиваю я его.

Улыбка снова покрывает все Юркино лицо.

— Буду я моряком, — говорит он убежденно. — Буду! Как отец!

И я верю: будет Юрка моряком, обязательно будет. И не потому, что он взахлеб произносит такие слова, как дебаркадер, рейд, капитан. Нет. Просто мне легко представить его поднимающим целину или, скажем, строителем Братской гидроэлектростанции. Ибо упорство, с которым он рвался в Одессу, выше простого очарования морем. Ведь цель его жизни — заступить на место погибшего отца. Эта цель воистину романтична.

Вот чего не хватало романтике Бориса — цели. Поэтому он сейчас так остро чувствует тягость своих скитаний. И, кажется, уже понял, что в жизни должно быть нечто боль-

шее, чем только заработки на пропитание да на билет до следующего города.

«Время идет, а жизнь моя по-прежнему стоит на месте. Я не хочу больше ездить, хочу учиться, заниматься любимым делом. Но как это сделать? Как укрепиться намертво? Ведь я не всегда был такой, как сейчас. В детстве учился в школе, был пионером, комсомольцем, комсоргом. Все время был среди товарищей. Теперь я никто. Меня очень задела ваша статья «Твое место в жизни». Нет его у меня».

И, пожалуй, второе, чего не хватало в жизни Бориса, — это встречи с внимательным, чутким человеком. Ну хотя бы с таким, как Жора Коновальчук. Ведь не поддержи он Юрку, не переспорь начальника отдела кадров, сбился бы парнишка с пути, не скоро нашел бы место в жизни.

Я понимаю, что романтика не входит в круг обязанностей директоров и начальников отделов кадров. Но ведь именно к ним приходят определять свое место в жизни, или, говоря прозаичней, «наниматься на работу», такие парнишки, как Борис и Юрка. И вот от того, насколько мудро разберутся они в движении юной души, зависит, станет этот парнишка человеком или нет.

Да, у Бориса не было цели в его скитаниях. Мотался он по городам и весям, закружили его дороги. Один город, другой — не понравилось. Одна профессия, другая — не подошла. Но ведь за всем этим стоит «а что дальше?», то есть естественное для юности стремление узнать мир, в котором тебе жить. «А что дальше?» Дальше-то наверняка интересней, романтичней... И накручивает парнишка километраж в погоне за открытиями, в погоне за романтикой.

И тут мне вспоминается еще одна история становления мальчишеской души. История Алика Громова. Начал он свою жизнь беспризорником. Испробовал все профессии — от сборщика чайного листа до лесоруба. В одном из городов закончил ремесленное училище, стал облицовщиком. Начал строить набережную в Чиатуре. Не понравилось, переменил специальность, стал крановщиком, потом монтажником. Так он попал в Николаев. Работу нашел здесь быстро. Приняли его на строительство угольного склада большой ТЭЦ.

...Растопырив две огромные лапы, стоит над горами угля кран-перегружатель. Монтируется. Рабочие склада каждый день с надеждой поглядывают на сомкнутые пока челюсти грейфера. Уголь все еще нагружают вручную или небольшими экскаваторами. Под краном ходит главный инженер Александр Леонидович. Задрав голову, он кричит Алику: