После станции Ин наступила полная облачность, самолет пробил ее и около часа шел по курсу над белой пуховой периной. Вскоре облачности нижнего и верхнего ярусов соединились, Птицын перешел на слепой полет, но тогда Хинган стал донимать его дождем. Птицын решил не обращать на это внимания и только снял очки, чтобы избавиться от назойливых капель, бежавших по стеклам. Но дождь не унимался и приобрел союзника в виде ветра, который, захлестывая струи внутрь, заставил Птицына глубже уткнуться в кабину. В общем обстановка несколько отличалась от условий работы в обыкновенном, наземном отделении Госбанка или в сберегательной кассе. Михаил Иванович решил, что надолго задерживаться в грозовых тучах рискованно. Сильными потоками воздуха самолет толкало в бока, болтало, и достаточно было приличной воздушной ямы, чтобы машина ткнулась в сопку. Птицын повернул назад, но тут началась одна из тех непредвиденных метеосводками катавасий, которые сводят с ума синоптиков: среди бела дня наступила такая темень, будто Хинган провалился в преисподнюю; земля, изредка мелькавшая сквозь разорванные тучи, совсем скрылась из глаз; самолет прыгал и бесился в кромешной мгле; весь этот тарарам обильно поливался дождем.

Потом раздался треск, и Птицын очнулся на земле. Он был засыпан всякой, как он говорит, лабудой: ветками, мохом, сучьями. Он вытер мокрое от крови лицо и выбрался на поверхность. В 16 метрах от него стоял начальник ОРС. Они встретились взглядами.

- Черт его возьми совсем! - сказал Птицын. - В сопку врезались.

- Мы живы? - осторожно осведомился начальник ОРС.

- Вот это и удивительно, - ответил Птицын и осмотрелся.

Колеса самолета висели на дереве. От фюзеляжа остались одни щепки. От врезавшегося самолета в лесу образовалась небольшая просека.

Теперь следовало выяснить собственное свое состояние. Все лицо в шрамах, есть раны на теле, одежда в клочьях, сапоги разорваны.

- Кажется, пора считать денежки, - сказал Птицын.

Оба принялись собирать мешки, чемоданы, портфели. Все было в целости.

- Где мы? - спросил начальник ОРС.

- В тайге.

Что еще мог сказать Птицын? Последние часы он шел в полной мгле и земли не видел.

Он извлек из-под обломков компас, определил положение относительно севера и юга.

- Пойдем, - сказал он начальнику.

- Куда?

- Куда-нибудь. Деньги-то казенные, нельзя в лесу оставлять.

И двое агентов ликвидированного воздушного банка навьючили на себя мешки, чемоданы, портфели. Истекая кровью, Птицын вел своего пассажира через тайгу, через сопки, через дикую глушь, где десятками лет не ступала нога человека. Это был Малый Хинган. Днем они встречали только звериные следы, а по ночам слушали голоса, которые отнюдь не имели сходства с голосами людей. На вторые сутки нашли дерево, по всем признакам лет десять назад срезанное лесорубом. Это было очень приятно. Значит, когда-то здесь все же бывали люди. Шли дальше, падали от усталости, от потери крови, от голода, но есть не хотелось: сказывалось нервное возбуждение, да и жара стояла страшная. На четвертые сутки вышли к железной дороге. Они уже не шли, а ползли по земле, подтягивая за собой намокшие в дождях и болотах мешки и чемоданы с деньгами.

Когда они встретили людей, и к Птицыну подошел не-то санитар, не-то доктор с намерением очистить и перевязать ссадины и раны, летчик сказал: «Подождите» - и вместе с начальником ОРС стал распаковывать мешки с мокрыми деньгами.

Они разложили кредитные билеты на солнце и, переворачивая, сушили их, как сушат табак.

- Все в целости? - спросил Птицын.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.