На самом юге Армении, на обрывистом горном склоне, прилепилась, словно прикипела, маленькая деревушка Джаджур. По обрывистым дорожкам не то что трактор - буйвол не может пройти; и по-прежнему люди там сеют и растят хлеб вручную, как сотни лет назад; работают упорно, сосредоточенно отвоевывая место для жизни. Единственная защита от солнца - деревья. За ними - одна за другой - встают гряды гор, поднимаясь все дальше и выше. Впрочем, зеленью в Джаджуре любуются недолго. Лучи скоро опаляют листья зноем, и уже летом над Джаджуром не зеленый, а цветной вихрь листьев: желтых, красных, оранжевых, золотистых - разноцветное бушующее пламя. Таким и изобразил Джаджур художник Минас Аветисян, его уроженец. В этих горах прошло его детство, там он учился ходить, говорить, писать. Детство было трудным. Минас был совсем маленьким, когда началась война. Все мужчины ушли на фронт. Ушел и отец. В Джаджуре остались лишь женщины и дети. Мать не управлялась - Минасу приходилось помогать ей и по дому и в крестьянских работах. Пальцы его так и остались искривленными - чуть ли не вся мужская работа легла на его плечи. А когда наконец отец вернулся с фронта, сын встретил его неожиданными словами: «Хочу быть художником!» Старый крестьянин, никогда не видевший картин, даже растерялся: «Художник? Это, должно быть, тот, кто делает фотографии?» А он так надеялся, что Минас останется с ними в Джаджуре... Мог бы стать горным проводником - нет ничего лучше! Но сын смотрел на него такими глазами - отец не стал противоречить. «Что ж! - сказал он. - В жизни каждый идет своим путем. Голову положу, а куплю тебе фотоаппарат».... А все из-за тон встречи. Она произошла уже на исходе войны. Неподалеку от деревни Минас увидел незнакомого человека. Тот ударял кисточкой по растянутому перед ним холсту, и на белом квадрате появлялось изображение домов и деревьев. Затаив дыхание, мальчик смотрел на невиданное чудо. Теперь он не может вспомнить, хорошая то была картина или нет. Помнит одно: краски послушно ложились на грунт, он оживал, трепетал, и на белом холсте, как там, за Джаджуром, росли горы. Это было как открытие мира и сразу определило его судьбу. С того дня Минас решил посвятить свою жизнь стремлению овладеть этим невиданным им раньше мастерством. И побежали вверх ступеньки: техникум и художественное училище в Ереване, Ленинградский институт имени Репина... Ленинград пленил Минаса своей строгой, холодноватой красотой. Зимой Нева замерзала, а весной, вскрываясь, гремела огромными, раскалывающимися глыбами льда. К этому после Армении нелегко привыкнуть, но за работой или в музеях Минас забывал обо всем. Впечатление от полотен в музеях можно было сравнить лишь с тем, что он испытал, впервые увидев в Матенадаране (хранилище рукописей и первопечатных книг в Ереване) средневековые миниатюры. Изумлялся сиянию розового тона, свежести и чистоте рисунка Эчмиадзинского евангелия, а ведь через два десятилетия книге исполнится тысяча лет! Вот миниатюры Тороса Рослина, в которых пурпур, голубец и золото сочетаются с мягкостью лилового и зеленого цвета... Он ищет, экспериментирует. Минасу повезло: он занимается с Б. В. Иогансоном. Учится точности глаза, богатству колорита, взыскательности к мастерству. Много позже, уже окончив институт, он скажет: «Иогансон - настоящий живописец. Мне как художнику чужда его манера, у меня свои темы, свои трудности. Мы - разные. Но вглядитесь в его «Допрос коммунистов» - в его живописную сущность, в соотношения цветов, в золотисто-фиолетовый мерцающий полумрак!...» И, помолчав, добавит: «Он дал мне «школу». А это великая необходимость для художника. Конечно, надо «забыть штудию», когда ищешь свой почерк. Но ведь это только говорится. Надо уйти от влияний, а умение, техника - всегда с тобой». И вот в 1957 году он делит с двумя товарищами первый свой тревожный успех. В белом зале одного из выставочных помещений Ленинграда сверкают, вспыхивают, пламенеют краски армянских пейзажей выпускника Института имени Репина Минаса Аветисяна. В Ереване, в мастерской Минаса, всегда много народу. Входишь и сразу попадаешь то в ослепительные контрасты горячих оранжевых и багряно-фиолетовых тонов, то в зеленовато-серую пастельную свежесть. Резкая смена света и тени, ослепительное сверкание воздуха. Выверенные пропорции, точный рисунок, гармоничные тона, современная тема: зеленый, ярко-белый, коричневато-красный всех оттенков - от бледно-розового до бархатисто-коричневого, почти черного. Во всем гармония - и в то же время во всем драматическая напряженность. На портретах крепко сжатые, трагические губы; глаза, полные непримиримости. Извечная борьба двух начал - добра и зла, страстей и духа. Глядишь на них, и всплывают в памяти фрески Лмбата, Звартнона, Коша: языки пламени и пылающие колеса; трон, опирающийся на радугу; тетраморфы с белоснежными крыльями. Видимо, так и должно быть, ибо главное в творчестве Минаса - родная страна, Советская Армения. В глубокой связи с жизнью народа корни искреннего оптимизма и простоты живописи Аветисяна. Подлинная связь с народом - это всегда путь к простоте, к серьезности. Последние полотна художника - настоящее подтверждение этому. Труду женщин Джаджура посвящено «Хноци» («Маслобойка»). Продуманными, почти как священнодействие, движениями женщины сбивают масло. Плавные, мягкие линии, яркие, как бы солнцем рожденные, и в то же время очень точные краски. Цвет, форма, образ - все служит Минасу для повествования о простой и достойной человеческой жизни.... Каждое лето едет Минас в родной Джаджур. Его встречает старин отец. Он считается самым справедливым человеком в деревне. Все вдовы, чьи мужья не вернулись с воины, шли к нему за советом и помощью. Он пахал, сеял, косил за всех. Он доволен: сын стал художником. «А фотоаппаратом еще не можешь? Скоро выучишься?» Минас отвечает: «Скоро, скоро...» Минас ставит перед собой самые различные художественные задачи - многие балеты идут в Ереване в его оформлении. Плывет над черной кружевной решеткой полная луна в «Болеро». Исчерпывающе изобразителен рисунок, тонко подобран цвет в «Реквиеме». Но главное для Минаса - живопись. Он пишет пейзажи, композиционные полотна (очень интересна по продуманности цветовых отношений картина «В вагоне»), портреты. «Портрет Гаянэ» - тонкое, нервное лицо, напряженно-хрупкая фигурка, полный тревог и надежды взгляд; он написан в очень трудной технике - сочетаниями белых тонов. «Портрет отца» - простой по композиции и глубокий по замыслу; в старом крестьянине Минас выявляет и подчеркивает лучшие человеческие качества: скромность, благожелательность, доброту. Минас Аветисян не раз менял свою палитру: от приглушенных до самых ярких тонов. Многое в полотнах подсказано природой Армении, яркий солнечный свет почти исключает там полутона - отсюда и подчеркнутая чернота тени и локальный цвет плоскостей. Но главное в его живописи - это творческое отношение к окружающему его миру. Минас ищет новые средства выразительности, стремится не просто отразить какие-то явления, но проникнуть в их глубинную сущность. «Всякое другое искусство, - утверждает он, - не имеет смысла». Помню, в просторной мастерсной, убранной душистыми травами и разноцветными туфами, я говорила об искусстве с Мартиросом Сергеевичем Сарьяном. «Искусство, - сказал он, - наиболее полное проявление душевной красоты человека, и нужно сделать тан, чтобы оно действовало на человена возвышающе, будило в нем все лучшее. В этом великая роль искусства - наивысшего проявления прекрасного. Я часто задумываюсь: то ли я делаю, чего ждут мои современники? И надеюсь, что молодые придут мне на помощь. Надеюсь, что, может быть, мое творчество, те идеи, которые я хочу воплотить в своих произведениях, натолкнут их на новые, нужные, интересные мысли, и они смогут сделать в искусстве то, что не удалось мне. И во многом это может сделать - и больше того, делает - Минас Аветисян».

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.