- Ты кто, - говорю, - есть? Русский матрос? Так и веди себя, как русский матрос! А с немцев пример не бери; мы потому их и бьём, что мы совсем другие, на них не похожие.

Ну, а, кроме того, объяснил, что немцы могут дать ценные сведения о минных полях, о фарватерах. Шутка сказать - четыре морских «языка», да ещё наблюдатели! Поди-ка, достань их, попробуй... А здесь они готовенькие.

Словом, постановили мы немцев обязательно уберечь и доставить на большую землю, в штаб. Скажу вам прямо, товарищ: живой немец для русского матроса вид имеет неинтересный и даже противный. Но что поделаешь, надо терпеть. На войне всякое бывает; иной раз приходится думать не о том, как немца уложить, а, наоборот, как его, проклятого, уберечь.

Отвели мы немцам участок на северном, пологом конце банки, а сами устроились на высоком конце. Немецкий груз перенесли к себе, рассмотрели. Ничего особенного: продукты - эрзац, табак воблой воняет...

День прошёл, два, три, четыре. Скучища. Валяемся целый день в одних трусиках - загораем, а солнышко зайдёт - спать ложимся. Вахты лёгкие: на горизонте пусто, немцы ведут себя смирно, пограничную линию, которую мы им установили, не переходят. Каждое утро является к нам усатый немец - тот самый, что по-русски знал, - забирает продукты, тащит к своим. Начинают они делёжку. Шум, крик, ругань, подрались раза два. Даже удивительно было нам. Хоть и фашисты, но ведь моряки, а морского закона товарищеского вовсе не знают. Получит немец свою долю и носит целый день за пазухой: боится оставить, как бы не сперли.

Неделя прошла, и вот стал я примечать за усатым немцем, что больно уж он подлизывается ко мне. Улыбается, Россию хвалит, Гитлера клянёт на все корки. Потом начал потихоньку капать на своих товарищей: у одного отец - крупный фашистский чиновник, второй сам в членах фашистской партии состоит, третий в морском гестапо раньше служил - Я беру всё это на заметку: в будущем пригодится.

А между собой мы втроём всё время совещаемся: что дальше делать? Положение трудное. Рации у нас две - наша и немецкая, - но пользоваться ими нельзя. Поскольку немцы свой пост на банку высадили, значит, они за эфиром следят и засекут передатчик с первого же раза наверняка. Вот мы и готовы, изжарились: сами пропадём и никаких «языков» не доставим.

Одно остаётся нам - ждать своего катера. И возникает вопрос: а вдруг немецкий катер раньше придёт? Поди, угадай...

Здесь меня осенило. Кинулся я к немецкому ящику с продуктами, пересчитал консервы, сигареты, прикинул запас сухарей... Так и есть - продуктов немцы привезли недели на две, не больше, со всем резервом. А прошло уже десять дней. Значит, катер немецкий не сегодня - завтра будет здесь.

Сообразил я всё это, сказал товарищам. Не понравилась им новость моя. Гришин говорит:

- Была - не была, пошлём радио!

Я возражаю, потому что от банки до немецкого берега в три раза ближе, чем до советского. Опередят немцы да ещё вдобавок вместо маленького катера пришлют сторожевик с пушками...

Петя Савин другое предложение вносит:

- Радировать не надо. Пленных немцев расстрелять. А когда появится немецкий катер, принять бой.

- Опять же, - говорю, - глупо. Потопить немецкий катер мы не в состоянии за отсутствием подходящего оружия. С одним ручным пулемётом много не сделаешь. Отойдёт катер в море, вызовет помощь - всё на этом и кончится... Погибнем и без всякой пользы. Не годится твой план. Здесь в лоб ничего не сделаешь, здесь нужно применить хитрость, как в шахматах. Дебют мы разыграли хорошо, а сейчас у самого эндшпиля попали в жестокий цейтнот, и спасти нас может только остроумная комбинация. Как старший над вами и, кроме того, единственный на банке Вудгрин шахматист третьей всесоюзной категории, предлагаю не спорить, а выполнять беспрекословно мои приказания.

И начал я разыгрывать комбинацию. Первый ход был такой: рано утром усадил я Петю Савина за радио, дал ему в руки немецко-русский разговорник.

- Сиди, - говорю, - и на лице изображай, будто только что закончил приём.

В обычное время, часов около семи, усатый немец пожаловал за продуктами. Ещё издали зубы скалит и кричит:

- Гут морген! С добрым утром! Хорошо ли вы спали?

А я на себя суровость напустил: глаз не поднимаю, губами дёргаю. Забрал немец продукты, хотел уходить. Но я остановил его:

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.