О новой пьесе М. Колосова
Пьеса Колосова «Путь» в значительной мере преодолевает недостатки, до сих пор свойственные комсомольской драматургии, - бытовизм, поверхностность, упрощенство, бледность словесно - изобразительных средств. Одинаково интересная для взрослого и молодого зрителя, она несомненно является шагом вперед в развитии нашей молодой драматургии.
Материалом для пьесы послужил первый этап развития комсомола, когда в его среде объявлялись «пророки» типа Дунаевского, тащившие за собой молодежь в мелкобуржуазное болото. Авангардизм, забвение руководящей роли партии, игнорирование интеллигенции, юношеский синдикализм, увлечение левой фразой - вот что характеризовало дунаевщину.
Колосов не претендует на исторический докумен - тализм, но целый ряд особенностей и моментов, начального периода развития комсомола выражен в его пьесе исторически правдиво.
Савранский, центральная фигура пьесы, является талантливым выразителем дунаевщины, ее идейным полпредом. Уже с первых шагов своей совместной работы с большевиками Савранский выявляется как стопроцентный авангардист. Он настаивает на организации юношеского отряда и после некоторой борьбы добивается своего. Авангардизм Савранского сказался с особой яркостью в тот момент, когда он вопреки приказу Мельникова не отступил а, наоборот, объявил своему отряду о выходе «в открытое море борьбы». Как и следовало ожидать, отряд был разгромлен кулаками, шедшими к мамонтовцам на помощь. На этом эпизоде Колосов показал недопустимость отрыва комсомола от большевистского руководства, бессмысленность и вред авангардизма.
По окончании гражданской войны Савранский, не наученный горьким опытом, продолжает выступать с защитой своих излюбленных теорий; он по-прежнему мнит себя вождем, спекулирует на отсталых настроениях части рабочей молодежи, настаивает на организации юношеских профсоюзов я высказывается против принятия интеллигентов в комсомол.
На комсомольском съезде Савранский и его делегация потерпели поражение. Савранского снимают с комсомольской работы как человека, защищавшего ошибочные теории и игнорировавшего указания партии в боевой обстановке гражданской войны. От Савранского отходит даже его «флигель - адъютант» Шурыга, рабочий парень, искренне считавший Савранского гениальным теоретиком.
В заключительной сцене мы застаем Шурыгу в позе человека, обдумывающего что - то глубокое. О чем думает Шурыга?
«Надо учиться, поеду учиться». Этими словами Шурыга разрешает свои думы. И правильно. Шурыге надо учиться и учиться. Только малограмотность («я ведь в теории не мастак») помешала ему как следует раскусить Савранского и понять ошибочность его теории.
Не следует думать, что Колосов пытался дискредитировать своей пьесой интеллигенцию. Разных интеллигентов мы видим в пьесе. Наряду с Савранским мы видим гимназистку Соню, осознавшую свой долг перед рабочим классом. Мы видим кроме того Мишу Руднева, пришедшего после некоторых колебаний к рабочему классу и ставшего политруком в отряде Савранского.
Комсомол нередко перевоспитывал людей типа Савранского, помогал им стать на путь истины, но чаще всего Савранские шли в оппозицию.
Савранский страдает «чесоткой революционной фразы» (Ленин), он выражается высоким штилем, мало заботясь о политической ясности и доходчивости своих речей. Как часто хочется остановить его головами: «Друг Аркадий, не говори так красиво».
Комсомол исключает из своих рядов Савранских, если они не желают идти в ногу с коллективом, но разумеется нисколько не исключена возможность появления на новой основе отдельных черт и особенностей савранщины. Вот почему пьеса Колосова воспринимается как злободневное явление. Пьеса ставит со всей принципиальностью вопрос о герое нашего времени, вопрос о том, какой тип молодого большевика нам нужен.
Алексеев противопоставлен Савранскому как тип комсомольца, осознавшего единство (интересов партии и комсомола. Алексееву чужды революционная фраза, поза, он честно доводит до конца поручения партии, короче говоря, он - честный солдат революции.
Однако Колосову нужно поставить в упрек (несколько схематизированный показ Алексеева. Хороший знаток рабочей молодежи, Колосов должен был показать Алексеева со всей необходимой полнотой.
Элементы схематизма имеются в показе целого ряда персонажей. Гливенко - это парт - тетя с претензиями классной дамы. Ее удел - скучное резонерство. Колосов не сумел осветить этот образ той художественной правдой, (которую мы почувствовали хотя бы в Мельникове, обрисованном скупо, но правдиво.
Недостаток конкретности чувствуется и в образе Руднева. Остается удивляться, как этот гимназист, допускавший в прошлом серьезные ошибки, излечился в два счета от своих интеллигентских болезней и стал «твердокаменным», ортодоксальным большевиком.
К сожалению театр не преодолел схематичности этих фигур.
Алексеев «едет свою роль в сдержанных, я бы сказал суровых, тонах. Но если Савранский играет «с чувством», вызывая порой симпатию у зрителя, то Алексеев, выдержавший свою роль в излишне суровых тонах, не подкупает эмоционально. Это - существенный недостаток спектакля, тем более, что Алексеев по замыслу автора противостоит Савранскому и является тем героем, с которого нужно брать пример.
Вообще же театр хорошо справился со своей задачей.
Большие трудности возникли перед артистом. игравшим Савранского. Легче (всего было опошлить Савранского, окарикатурить его, но этот вариант игры был бы неправилен по отношению к Савранскому, которому нельзя все же отказать в наличии искреннего революционного пафоса (особенно вначале).
В 11-м номере читайте о видном государственном деятеле XIXвека графе Александре Христофоровиче Бенкендорфе, о жизни и творчестве замечательного режиссера Киры Муратовой, о друге Льва Толстого, хранительнице его наследия Софье Александровне Стахович, новый остросюжетный роман Екатерины Марковой «Плакальщица» и многое другое.