Первая капля

Странно, что ни родители, ни дирекция Дворца пионеров даже не удосужились прочесть статью С. Шевердина «Опасное пристрастие» («Смена» № 9 за 1984 год), которая и послужила Виктории толчком для письма в редакцию. А ведь в ней как раз и говорилось о причинах, толкающих подростков к вину, о необходимости решительного разрыва с «питейной модой». Как же этого не учитывать?

Впрочем, и письмо Вики в Чернигове многие прочитали весьма своеобразно — словно через микроскоп. Сосредоточили все внимание на нескольких строчках, где упоминается о парне-гитаристе, упавшем в обморок, и пристрастно выделили слова Виктории о том, что все мальчики из ансамбля пьют по «поводу» и без повода. Но разве в них пафос Викиного письма? Куда важнее, думается, ее мысль, что каждый должен и может перебороть себя, порвать с опасными пристрастиями к алкоголю. Иными словами, Виктория призывала сверстников к самовоспитанию. Недаром же ее письму дан заголовок «Пока не поздно».

Хорошо, что выступление журнала многих черниговцев задело за живое. В Чернигове не пропустили мимо ушей и конкретные, тревожные факты, о которых писала Вика. Не пропустили — отреагировали. Но как?

Меры, принятые по письму Виктории, напоминают действия при пожаре. Шум, суета, стремление как можно быстрее залить пламя водой. Одним словом, паника. Вместо того, чтобы спокойно, без ажиотажа разобраться во всем, самокритично оценить ситуацию, сделать правильные выводы, дирекция дворца и родители бросились спасать свое «доброе имя», «честь коллектива».

Что ж, честь — понятие высокое, но не все же средства хороши для ее защиты. Мне приходилось бывать на судебных процессах, когда на скамье подсудимых сидели подростки. Суд предъявляет неопровержимые обвинения, а родители вопреки фактам твердят свое: «Этого не может быть! Наш сын хороший, он не способен на преступление». Например, одна мамаша, чей семнадцатилетний сын украл у соседей японский магнитофон, винила в этом не сына, не себя, а потерпевших: зачем, дескать, держат дома такие дорогие вещи.

В данном случае речь у нас не об уголовном деянии. Однако беспокойство родителей понятно: узнать со страниц всесоюзного журнала, что твой несовершеннолетний сын выпивает, — это, конечно, больно. Но, с другой стороны, Вика в своем письме не назвала ни одного имени. Если же кто-то из мальчиков и узнал себя, то разве взрослые, педагоги и родители, не обязаны были помочь ребятам правильно оценить свои поступки? К сожалению, все обернулось по-другому: ребята из ансамбля восприняли письмо Вики как личное оскорбление, а взрослые — как посягательство на их репутацию.

Страсти бушевали в родительских душах и тогда, когда они сочиняли коллективное письмо. И при нашей встрече в Чернигове эмоции плескались через край.

Т. Михайленко, бухгалтер, старшая сестра одного из участников ансамбля:

«Вика облила грязью ребят, а ведь их награждали не за количество выпитого».

Л. Заурова, инженер: «Вика видит в мальчиках лишь плохое, считает себя выше их».

А. Кучер, врач-хирург: «Мы не хотим, чтобы так чернили наших детей!»

В том же духе высказались и руководители Дворца пионеров.

Л. Добровольская, заместитель директора по учебно-воспитательной работе: «Ребята были кумирами в городе, а теперь получается, что они хуже тех, кто состоит на учете в инспекции по делам несовершеннолетних ».

Л. Парасич, директор Дворца пионеров: «Письмо Вики — это пятно на весь наш коллектив».

Чего больше в этих высказываниях — уязвленного самолюбия или же непонимания существа проблемы, затронутой письмом Виктории? Скорее всего, и то, и другое.

А ведь острота и актуальность проблемы пьянства среди молодежи видна, как говорится, невооруженным глазом. Достаточно выйти вечером или в праздник на улицу, и редко не встретишь шумную компанию подвыпивших юнцов. Сколько бед приносят порой их проделки! Но не меньше тревожит сама живучесть питейных традиций в молодежной среде, когда «белой вороной» считают не выпивоху, а трезвенника, когда происходит смещение, перекос нравственных ценностей в сторону мнимых питейных доблестей. Именно этим не в последней мере объясняется, что пьянство и алкоголизм резко омолодились. В 1925 году, к примеру, пьющих в возрасте до 18 лет было всего лишь около 17 процентов, а сейчас?.. Исследования показывают, что к десятому классу средней школы спиртное знакомо 99 мальчикам из ста и 87 девочкам из сотни опрошенных. Выходит, родители, собравшиеся во Дворце пионеров, недалеки от истины, когда утверждают, что сейчас пьют все. Только вот — не парадокс ли? — используют они это обстоятельство не в укор, а в оправдание своим детям (а заодно и для самооправдания).

— Мы понимаем, что пьянство — социальное зло, — поддержала начатый родителями разговор Л. Парасич. — Но учтем психологию будущего мужчины. Хотим мы этого или нет, но вино воспринимается ребятами как признак взрослости. А разрешать пить в день шестнадцатилетия или не разрешать, это, — не без иронии заметила Лариса Львовна, — вопрос философский.

Да, никак не могли родители и администрация Дворца пионеров оторваться от «микроскопа». Никак не хотели взглянуть на приведенные Викой факты не с колокольни своих амбиций, а в свете общей проблемы борьбы с пьянством.

Разве это философский, теоретический вопрос — будут пить наши дети или нет? Разве это не самое животрепещущее дело воспитательной практики? В том-то и беда, что мы начинаем бить тревогу, когда многие подростки в наших «разрешениях» не нуждаются. Они уже заражены бациллами питейных обычаев, сориентированы не на полную трезвость, а в лучшем случае на так называемое «культурное» винопитие. Но разве столь уж важно, сколько и что пьют ребята? Ведь пьянство, как известно, начинается и с рюмки водки, и с бокала шампанского или сухого вина, и с пристрастия к пиву. А если быть точнее, он, этот скользкий путь, начинается еще раньше — с оправдания выпивки, с возведения ее в степень «мужского достоинства», «взрослости» и т. п.

Кто должен прививать ребятам противоядие к спиртному? В первую очередь, конечно, семья. А что мы видим на деле? Каждый третий подросток получает первую рюмку из родительских рук. Не трезвость, а выпивка — «умеренная», «культурная», «для настроения», «для общения» и даже «для пользы дела» — выдается некоторыми родителями за норму жизни. «Пей умеючи», — поучают своего дитятю иные папы и мамы. И это «умение пить» каждый толкует на свой манер. Вот и черниговским родителям, авторам письма, на фоне проступков, совершаемых подростками в пьяном виде, их дети могут показаться чуть ли не ангелами: они, дескать, не хулиганят, не дебоширят. Все так, но склонность ребят к выпивке не становится от этого безобидней. Более того, «благосклонность» к спиртному вредит не только их собственному здоровью, но и создает как раз питательную почву для хулиганства и других нарушений общественного порядка.