Перед лицом жизни

- А так, - сказал заведующий током Казаков. - Сколько заработала, столько и заплатили! Вчера она, Василий Степанович, и вовсе на работу не вышла, говорит: больная. А к врачу не идет! Откуда я знаю, действительно она больная или просто погулять захотела?

Герасюта тихо, стараясь быть незамеченной, вышла из конторы. Но дома она до полуночи выговаривала мужу: почему он никогда не заступается за нее? Почему лезет на глаза начальству, всегда исполнительный, работящий? Разве, кроме него, некому бегать, «куда пошлют»? И с какой стати ему уходить с трактора, принимать электростанцию - ведь он на этом столько денег теряет! Небось, обойдутся на току и без Сафронова, у нас нет незаменимых...

Саша слушал жену, видел в ее глазах слезы и был готов сделать все, что угодно, лишь бы Лида снова улыбнулась, снова была к нему ласковой и доброй. Ни одно сомнение не шевельнулось в его душе. Ведь и прежде Лида нередко спорила с начальством, выступала за «справедливость». Видимо, и сейчас она во многом разбирается лучше, чем он, Саша.

Правда, ему хотелось рассказать жене о том, что на току, действительно, скопились десятки тысяч тонн зерна, что без дела простаивают механизмы - клейтоны, зернопульты, самопогрузчики.

Когда он проходил сегодня мимо тока, девчата окружили его и спросили:

- Что ж ты, Саша, или не видишь, что делается? Долго мы будем стоять? Твоя краля по вкусу себе дела не найдет, и ты - руки в брюки? По твоей милости и мы не заработаем.

Но он не осмелился рассказать это Лиде. Он тихо и покорно прошептал:

- Хорошо, Лидок. Я не пойду на электростанцию.

В конторе отделения вот уже второй час шел «мужской» разговор.

У стены - бледный, с измученным, но упрямым лицом Сафронов. За столом - Бородаевский, парторг совхоза Попов, комсорг отделения Слинько.

- Ну, Сафронов, что же делать с тобой? На работу не выходишь, приказу не подчиняешься. На весь совхоз шумишь о своей специальности, а ведь эту специальность ты получил у нас, на целине... - Парторг встал, прошелся по комнате. - Нет, не с того ты свою жизнь начинаешь, с чего нужно комсомольцу начинать! И как это получилось, что ты на поводу у Герасюты пошел?

Парторг не сводил с Сафронова испытующего взгляда. Он волновался не меньше Александра. Мучила мысль: где недоглядели, кто виноват - он, управляющий, или сами комсомольцы, позволившие молодой чете оторваться от тех горячих дел и забот, какими живет весь коллектив? Как получилось, что серьезный, государственный подход к делу Сафронов сменил на обывательский? Конечно, можно человека снять с работы, но поймет ли он, в чем заключается его ошибка?

Парторг долго молчал, потом сказал, взвешивая каждое слово:

- Иди, Сафронов. Даем тебе еще одну ночь на размышление.

Мы не будем загадывать вперед, что передумает Саша за эту ночь, к какому решению он придет.

Бывают такие моменты душевных переживаний, отделяющие юность от зрелости, когда от одного шага зависит будущее счастье и благополучие, не только твое, но и всех близких. Много нужно сил и мужества, чтобы правильно выбрать дорогу.

Среди сотен тысяч юношей и девушек, подлинных патриотов, приехавших на освоение целинных и залежных земель Алтая, Казахстана, Поволжья, есть и такие люди, которых целинники метко окрестили: «вымогатели». Слово это, может быть, очень резкое, выражает, однако, не только сущность некоторых людей, но и отношение к ним окружающих.

Лидия Герасюта не сразу попала в их число. До замужества она неплохо работала, горячо выступала на собраниях и всегда как «поборница справедливости». За это ее ценили и уважали товарищи, к ней прислушивалось руководство. Потом «отстаивать справедливость» стало лидиной привычкой. И хотя по инерции все продолжали смотреть на Лиду, как на добросовестную, сознательную комсомолку, в душе она уже была одной из тех самых «вымогательниц», о которых с такой неприязнью говорили рабочие зерносовхоза.

Кто - то очень правильно сказал: «Корысть играет всякие роли, даже роль бескорыстного». Именно корысть, и ничто другое, разъедала душу Лидии, заставляла ее шептать мужу на ухо слова: «У нас нет незаменимых... Не ходи на электростанцию, обойдутся и без тебя».

... На том самом поле, где весной тракторист Александр Сафронов и прицепщица Лидия Герасюта пахали целину, а затем вместе сеяли пшеницу, остановился комбайн - его бункер был полон зерна. Комбайнер ждал машину и, когда она подошла, с тревогой спросил у запыленного шофера: