Я задумал серию композиций, посвященных В. И. Ленину, ещё в 1936 году. Готовиться к этой работе начал исподволь. Жил я тогда в Ленинграде.

Мне надо было живо представить себе характер Ильича, его жесты, манеру двигаться, походку. Начал я с того, что стал усиленно разыскивать людей, лично знавших великого вождя. Мне удалось познакомиться с несколькими товарищами, встречавшимися с Лениным и Сталиным ещё в начале 900-х годов. В разговорах с ними я пытался выяснить, какое первое впечатление произвели на них вожди. По-моему, первое впечатление - самое яркое и прочное, оно обычно не сглаживается временем.

Но меня интересовало, не только это. Я подробно знакомился с документальными материалами о Ленине и Сталине, читал и перечитывал их сочинения. Я изучал все, какие только мог достать, фотографии Ленина и Сталина того времени, а также их портреты, сделанные в те годы художниками с натуры. Наиболее замечательные работы принадлежат знаменитому скульптору Н. А. Андрееву, которому посчастливилось сделать с натуры большое число рисунков и скульптурных портретов В. И. Ленина. И через сотни лет художники будущих поколений с благодарностью будут изучать эти замечательные творения художника.

Однако начало самой работы я откладывал год за годом. Откладывал потому, что считал себя всё ещё не подготовленным. Я полагаю, что для того, чтобы изобразить величайшего человека, нужно не только верно передать его наружность, но, самое главное, передать смысл и значение его личности, смысл его исторической деятельности.

Почти через десять лет, то есть в 1945 году, я неожиданно для самого себя решился, наконец, взяться за работу. Свои рисунки я задумал приурочить к юбилейной Всесоюзной художественной выставке.

Работал с очень большим волнением и всегда помнил одно: рисунки на темы жизни и деятельности Ленина и Сталина, на темы истории нашей партии, на темы революции ко многому обязывают.

На мой взгляд, мне предстояло решить две главные задачи: первая - верно понять и передать смысл событий, характеры действующих лиц, характер события; вторая - сделать произведение увлекательным для зрителя, интересным, волнующим. Героические события тех лет, необычайно ярких, сильных людей, которые осуществляли эти события, мне хотелось передать так, чтобы каждый, увидевший рисунки, обязательно пожалел, что его в то время не было, что сам он не был свидетелем и участником событий.

Попутно мне хочется высказать ещё одну мысль. Мне думается, что каждая эпоха подъёма искусства отличалась тем, что из всего множества тем и сюжетов, над которыми работали художники в то время, всегда выделялись какие-то сравнительно немногие, основные, классические темы, наиболее полно выражавшие идеологию этой эпохи. Мне кажется, что классическими темами нашего советского искусства являются темы построения социалистического государства, истории партии, темы, связанные с жизнью и деятельностью Ленина и Сталина. К этим темам уже не раз обращались советские художники, и я убеждён, что будущее поколение художников всегда будет к ним возвращаться.

Серию свою я задумал широко, значительно шире, чем показано на Всесоюзной художественной выставке.

Мой замысел был таков: показать Ленина в 1917 году - от момента его приезда в Петроград до провозглашения советской власти на II съезде Советов. Намечалось, что серия будет состоять из семи рисунков. Но первые три - приезд Ленина о Петербург и встреча его на Финляндском вокзале, выступление Ленина в Таврическом дворце с Апрельскими тезисами и провозглашение Лениным советской власти - сделаны пока ещё только в эскизах, закончить их помешала мне болезнь. Я успел сделать четыре работы, тематически связанные между собою во времени: «Есть такая партия!» (июнь 1917 г.), «Ленин в подполье» (июль), «В Разливе» (август) и «В Смольном» (октябрь).

Под каким углом зрения создавалась эта серия? Я задался целью, во-первых, выбрать сюжеты, которые были бы основными, важнейшими историко-политическими событиями той эпохи, и, во-вторых, подойти к этим сюжетам так, чтобы такую необычайно яркую, необычайно многогранную личность, как Ленин, показать как можно более богато и разносторонне.

Человек и его внутренний мир - вот, в сущности, та тема, которая постоянно меня увлекала. Внутренний мир человека художник может раскрывать через мимику и жест. Над психологией жеста я работал все годы, и придаю ему громадное значение. Жест всегда несёт две нагрузки: одна - общая, эмоциональная, которая выражает какое-то состояние, а вторая - индивидуальная, присущая только данному человеку. Когда я расспрашивал о Ленине людей, знавших его, когда смотрел кинохронику, я стремился уловить индивидуальную манеру Ленина двигаться, говорить, общаться с людьми. Я хотел добиться того, чтобы ленинский жест был именно ленинским и ничьим больше и в то же время как можно ярче выражал ту эмоциональную задачу, которая в данном случае передо мною стояла.

Постараюсь пояснить свою мысль, скажем, на примере рисунка «Ленин в подполье». Я представлял его себе так: июль, ленинградская ночь, Ленин сидит за работой. Пишет, временами встаёт, ходит по комнате. Вот он порывисто присел к столу, и присел при этом неудобно. Садясь, он зацепил ногой ножку стула и сразу же весь отдался работе, так и не изменив неудобного положения.

Очень долго не давалось мне правильное решение жеста в рисунке «Есть такая партия!» Мне хотелось сделать жест крайне стремительным. Меньшевик Церетели на I съезде Советов говорит, что нет такой партии, которая захотела бы взять власть в свои руки, а Ленин с места бросает в зал: «Есть такая партия!» В этом возгласе Ленина и протест и утверждение. Протест против слов меньшевика Церетели и страстное утверждение того, что такая партия существует, и что она готова довести революцию до конца, - это партия большевиков.

Известно ведь, что на I съезде Советов партия большевиков была представлена небольшим числом делегатов, а мне хотелось тут же дать почувствовать могучую силу этой партии, хотелось усилить это ощущение светом, который падает на В. И. Ленина и на поднимающихся за ним большевиков. В лице и фигуре И. В. Сталина я старался передать одновременно твёрдость, собранную энергию, типичную для Сталина, и едва заметную иронию во взгляде: ведь он смотрит на Церетели, на меньшевиков, которые посмели заявить, будто не существует партии, способной взять власть в свои руки.

Вот те задачи, которые я себе ставил. Насколько успешно удалось мне разрешить их, судить не мне.

Буду, разумеется, работать дальше. Темы эти требуют громадной внутренней нагрузки чувств, мыслей и в этом смысле представляют собой исключительно благодарную и ответственную область работы для художника.

Свою работу над созданием образа Владимира Ильича Ленина я считаю только начатой. Для меня это тема величайшего значения. Она давно волнует меня, и я думаю, что не раз буду возвращаться к ней.

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.