Как пьяный, весь в белой пыли, Губан вышел на площадку и стал тупо глядеть, как встает на четвереньки и хватается за подоконник Коля. С трудом повернувшись к чердаку, он опять крикнул:
— Эй! Кто...
В этот момент, пригнувшись, с черным лицом, держась за живот, из чердачной темноты вывалился Песков, молча и сильно оттолкнул Губана и бросился через две ступеньки вниз. Ноги, наверное, не слушались его, потому что на втором пролете он упал, поднялся, загрохотал дальше, снова упал, опять загрохотал...
— А-а, не могу... — снова стон, и такой низкий, что Коля не узнал голоса.
— Фаинка? — позвал Василий. — Где ты? Зацепившись за порог, он пошел на чердак, ходил там ощупью, скрипел шлаком и звал:
— Где ты? Где ты, ну где ты?
Потом стихло, и вдруг — почти рычание из глубины:
— Не трогай, ооуу... уйди, оо...
— Давай, давай... Ничего, ничего... — тяжело дыша, бормотал Василий.
Они показались вдвоем. Губан закинул руку Фаины себе на шею, а она шла, цепляясь за стену, и стонала уже однообразно и тихо.
— Куда это попало? — бормотал Губан. — Колька, куда это попало, а?
— Лена где? О-о... Лена?
— Потихоньку... Вот так...
— Лена-а! Пусти...
— В наш дом засадил, что ли?
— А мы живы, Вася? Ты не бросай меня, больно мне... Все тело... больно.
— Ты на меня, на меня опирайся...
— Вот он летал-то, Вася, так я и знала...
— Что делают, сволочи, а? Что делают, гады? — А вы смеялись...
— Куда это Песков кинулся?
В 11-м номере читайте о видном государственном деятеле XIXвека графе Александре Христофоровиче Бенкендорфе, о жизни и творчестве замечательного режиссера Киры Муратовой, о друге Льва Толстого, хранительнице его наследия Софье Александровне Стахович, новый остросюжетный роман Екатерины Марковой «Плакальщица» и многое другое.
Им следуют молодые рабочие ленинградского объединения «Кировский завод», выполняя решения ХХVII съезда КПСС
Рассказ
Силуэты